Пять невест и одна демоница - [41]

Это… успокаивало. Хотя не особо.

– Пригласи его.

– Вот так просто?

– Можешь, сложно, но… повод есть. Пусть явится. У тебя вон люди съедутся. Принцессы. С ними компаньонки, подруги, служанки. Сопровождение опять же.

Ричарду подурнело.

– Так что одним человеком больше, одним меньше… а людям понравится.

В этом Ричард очень сомневался. Ему-то казалось, что смерть жениха в преддверии свадьбы – не то, что может понравиться невесте.

Хотя…

– Напишу, – пообещал он. – Завтра.

____________________________________________

* На основе реального объявления из «Брачной газеты»

Глава 16 Где повествуется о теплой встрече родственной, тайнах и заговорах коварных

«Молва глаголит, что стать чернокнижником способен каждый, ежели лишь отринет он благословение светлых богов и душу свою отдаст тьме. Истина же в том, что постижение любых наук магических, будь то светлых или темных, требует дара. А потому человеку, его лишенному, не способны повредить ни погосты, ни черные коты, ни иные, самые верные, тьмы приметы. И путь к ней вовсе не так прост, но, к сожалению, не так и сложен, ибо решение, ступить ли на него, лежит на самом человеке»

«Размышления о сути силы и её применении» за авторством Тадеуша Липника, философа и мага, писанные в год 1734 от великого исхода.

Братец определенно стал старше. Прибавил в росте и плечах, но вот взгляд остался прежним – лихим, слегка придурковатым. Мудрославу он встретил, сгреб, сдавил в объятьях и за щеку ущипнул, отчего появилось стойкое желание отвесить братцу пинка.

Потом.

Позже.

Сейчас-то все смотрят, стоит боярство, шубами друг перед другом хвастается, у кого мех гуще, у кого шелк глаже, у кого каменьев больше. Рядятся, кивают важно, мол, так оно и должно быть.

Прав государь.

– А ты отощала, – сказал братец громко, и свита его ближняя, что стала в углу палат парадных подхватило сказанное слово, склоняя его на все лады.

Пустобрехи.

– Ничего, откормим. Хотя… может, этот самый, он девок тощих любит, на западную манеру, – государь сделал вид, что задумался. Но думать ему, как всегда, надоело и он махнул рукой. – Иди, отдыхай, сестрица. После поговорим.

Поговорим.

Всенепременно. Мудрослава ощутила, как закипает внутри ярость. Да как он, пусть и законный наследник, государь даже, смеет обращаться с нею, будто с одной из своих подружек?!

– Спокойно, государыня, – произнес Древояр мягко. – Улыбайтесь. Помните?

Помнила. Еще бы забыть.

Улыбаться.

Отвернуться.

И с видом, будто бы ничего-то не слышала, не видела, вовсе не заметила, удалиться в собственные покои. И там-то, в знакомых до боли стенах, нельзя дать выход ни слезам, ни гневу. Девки суетятся, помогают разоблачиться, скинуть надоевшее дорожное платье. И свербит мыслишка, свербит, что ныне же пойдут гулять по двору слухи, что совсем она бедна, что у иных половых девок наряды краше, нежели у царевой сестры.

Плевать.

Братец объявился к вечеру. Весел. Нетрезв. Слишком уж весел и до того нетрезв, что с трудом на ногах удерживался. От него пахло вином и дымным зельем.

– Славка! – возопил он, сгребши в объятья. – Как я радый, что ты вернулась!

Икнул.

– Сядь, – велела Мудрослава и подтолкнула легко. – На от, выпей.

Перечить, к счастью, не стал. А она взмахом руки отослала девок, что целый день вились, надоедливые, и сказала:

– Как же ты дошел-то до жизни такой, Ярушка?

– Сам не знаю, – братец вдруг сник как-то и разом, икнул, а после его совершенно не по-царски вывернуло, благо, Мудрослава была и вправду женщиной разумной и бадейку поднесла, поставила.

– Что ты мне… налила, – Яр икнул и вытер рот ладонью.

– Ничего особенного. Просто травы.

– Отравить решила? – сказал будто в шутку, а взгляд вот серьезный, настороженный.

– А надо?

– Это ты мне скажи, надо ли. Вона, бояре спят и видят, как бы меня с отцова места скинуть да тебя посадить. Мол, и умна, и рассудительна, не то, что я.

– Больше слушай.

– А другие говорят, что опасно. Что надобно тебя… в монастырь сослать, к жрицам. Или еще куда.

– В замуж?

Братец кивнул.

– Поэтому ты… выбрал? Такого, которого тут в жизни не приняли бы, да?

Яр развел руками.

– Лучше уж замуж, чем в монастырь.

С этим Мудрослава спорить не стала, вздохнула лишь и чашу наполнила.

– На от, полегчает. Когда ты столько пить начал-то?

– Не знаю. Как-то вроде и не собираешься, а начнешь и…

– Идет гульба.

– Точно, – он икнул и поспешно зажал рукой рот. – Отец бы выпорол, да?

– Да, – согласилась Мудрослава.

– И Древояр смотрит так, что… но бояре шепчутся, а… гнать их всех надо было. Теперь уже… поздно.

– Начать думать никогда не поздно.

– Вот. Я себе это тоже повторяю постоянно. Как проснусь. Только все равно думать не получается… говорят, что жениться надо. А на ком?

– У меня спрашиваешь? – вот теперь Мудрослава искренне удивилась.

– Ну… а у кого? Бояре начнут дочек своих пихать, кричать, что надобно смотрины и все такое, по старому обычаю. Друзья… в общем, то же самое. И у них имеются сестры и сородичи. Если подумать, то разница между ними и боярством невелика. Да и друзья ли? Хрен их разберет. Древояр говорит, что стоит подумать и породниться с кем-то из этих, заграничных… а наши будут против. И что делать?