Пять невест и одна демоница - [33]

Терять надежду, оказывается, больно.

– А ему ты тоже предложишь свое благословение? – резко поинтересовался брат. – Тетту, иди сюда, я слышу, что ты давно не спишь.

Теттенике закусила губу, чтобы не расплакаться. И встала. Она заставила себя улыбнуться. Страх? Он сковывал тело. И сердце почти оборвалось. И он мешал видеть. Она смотрела. На отца, на брата, на старуху, которая облачилась в роскошный халат и шубу поверх накинула. Седые космы прикрывала шитая бисером шапочка, а с нее свисали золотые нити.

На каждой – жемчужина.

Ахху.

Теперь никто бы не усомнился.

– Садись, – брат протянул руку. – Ты слышала довольно.

Теттенике опустилась на шкуру черного медведя. Кажется, её поднес в дар кто-то из женихов, из тех, что отныне и взглянуть в её сторону не посмеет.

А старуха улыбается.

Она сохранила все зубы, но оттого и улыбка её кажется еще более жуткой, чем обычно.

– Это прислали утром, – Танрак протянул ей конверт. – Если бы ты вышла замуж, мы бы ответили отказом и только.

Но она не вышла.

Все… не так.

Буквы скакали. И прочесть получилось не сразу, а чтобы понять написанное, читать пришлось трижды. И её не торопили.

– Если согласишься, – старуха кривилась недовольно. – он пожрет и душу твою, и тело!

– А ты? – впервые Теттенике обернулась и посмотрела в глаза той, которая… ненавидела? Но за что? Разве когда-то словом ли, делом, Теттенике позволила себе оскорбить её?

Она была послушна.

И старательна.

А теперь…

– Я дам тебе напиток и ты уснешь, девочка. Просто уснешь, ибо мы не жестоки. А проснешься уже на небесах, в степях, которые не знают злого солнца, – голос старухи был непривычно ласков. – Мать Степей примет твою душу и подарит ей новую жизнь, счастливую.

И сказала так, что захотелось поверить.

– Подумай, что тебя ждет там? Тьма и только тьма. Её повелитель жесток. Он живет средь мертвецов и сам мертв душой.

– А мне говорили, что вполне себе жив, – перебил брат, ткнув пальцами под ребра. – И еще, что он обидеться может. Он ведь написал, что, если невеста не приедет, то он сам отправится за нею. И тогда, явившись в стойбище, спросит, как так вышло, что сестры нет? Что ему ответить? Кого отдать взамен? Тебя ли, многомудрая ахху?

И без того уродливое лицо ахху исказилось.

– А может, сразу тебя отправить?

– Нечестивец!

– Какой уж есть, – Танрак посмотрел на отца. – Ты сам говорил, что когда-то степи заключили союз с Хозяином мертвых. И он всегда-то держал свое слово.

– Он проклят!

– Может, и так. Но купцы говорят, что земли его богаты, стада обильны, а дом сложен из камня. И что люди живут там спокойно. Вполне живые люди. Так что, может, и тебе понравится?

Теттенике закусила губу. Она чувствовала, что все на нее смотрят. И только на нее. И ждут. Чего? Решения? А какое оно может быть? Разве что… вспомнились руки, которые держали её, так надежно и крепко, что, казалось, способны были защитить от всего мира.

Вспомнились и…

Забылись.

Род Чангай. Известный некогда. Богатый. И оскудевший гневом богов. Он и вправду не рискнет спорить с ахху, которая способна осушить и те немногие колодцы, что еще остались в землях рода. А следом придут болезни, что унесут многие жизни. И… и все одно обидно.

За что?

А в руках дрожит белый листок письма.

– Я, – Теттенике облизала пересохшие губы. – Я поеду.

Погода не задалась.

Гудел ветер. И море злилось, поднимало волну за волной. А те, полные ярости, обрушивались на камни. Человек стоял у окна и глядел на бурю. Здесь, в башне, было спокойно и тепло. Горел огонь в камине, и отблески его ложились на белоснежную шкуру морского зверя.

Сам человек тоже был облачен в белые одежды, и лишь рыжие волосы его выбивались из этой утомительной белизны.

– Дня на три, – сказал он, когда дверь приотворилась.

– Это точно, – гостю пришлось наклониться. Был он высок и худ, смуглокож, темноволос и облачен в роскошный купеческий наряд, который в этом месте казался неуместно ярким. – Вовремя мы пришли.

Корабли, укрытые от гнева моря глубоким горлом бухты, сверху казались крохотными, как и городок, возникший вокруг башни. Городу, правда, доставалось, но местные дома, сложенные из местного же камня, отличались прочностью.

Да и сила света защитит своих детей.

– И все же в другой раз, – человек в белом отвернулся от окна, – побереги себя, брат.

– Постараюсь. Эй, ты, – гость выглянул в коридор. – Вина принеси. И пожрать чего. Спешил… веришь, эти трусы отказывались идти. Мол, море неспокойно! Над душой пришлось всю дорогу стоять.

– Но ты справился, Кристоф. А еще нисколько не изменился. Все так же грозен и шумен.

– А ты – тих и благочестив.

Они обнялись.

Расступились. Столь похожие и непохожие одновременно.

– Рассказывай, – велел хозяин, устраиваясь в низком кресле. Лишенное всяких украшений, как и прочая мебель в комнате, оно меж тем радовало глаз изяществом линий и какой-то необычайной хрупкостью. Впрочем, лишь кажущейся, ибо Кристофа подобное кресло выдержало с легкостью. – Видать, новости важны, если ты решил сам отправиться в путь.

– Важны, Светозарный.

– Перестань, – хозяин поморщился. – Я скоро свое имя позабуду.

– Артан.

– Именно. Артан… а тут – Светозарный да Светозарный. Утомляет. Если бы ты знал, как все это утомляет… – Артан сжал руку в кулак. – Я же что думал? Что, коль приму сан, то… все изменю.