— Планше, вина! — крикнул он. — И придержи раненных проходимцев! Я хочу допросить их!
В двери показалась жирная физиономия трактирщика, и, хотя минуло пять лет, мушкетер сразу же узнал его. Это был тот самый мошенник, что пытался обобрать д'Артаньяна, когда де Рошфор ускакал с его письмом.
— А ты чего стоишь? Готовь постель, теплую воду, да пошевеливайся, каналья! Почему не послал за стражей, когда на твоем дворе бандиты напали на дворянина? И проследи, чтобы эти двое не сбежали! Да поторапливайся! — грозно крикнул вслед уходящему трактирщику лейтенант. — Я еще поговорю с тобой!
От громкого голоса д'Артаньяна раненный молодой человек открыл глаза. Мушкетер сразу же влил ему в рот немного вина из баклажки, поданной Планше.
— Благодарю вас, мсье, — прошептал юноша. — Вы спасли мне жизнь…
— Потерпите, мы сейчас отнесем вас в дом и перевяжем. У меня есть чудодейственный бальзам моей матушки, он поднимает на ноги даже мертвых, — все это д'Артаньян произнес, заботливо поддерживая голову раненного.
Его боевой опыт говорил, что молодой человек получил по крайней мере два смертельных удара. Юное, ясное, красивое лицо, незаурядная смелость, проявленная в схватке с превосходящим противником и вежливая речь вызвали симпатию мушкетера. Видимо, юноша испытывал то же чувство по отношению к своему спасителю.
— Я вижу, вы благородный человек, — прошептал он и кровь появилась на его губах. — Обещайте мне, что вы исполните мою просьбу, если я покину этот мир…
— Обещаю, — твердо сказал д'Артаньян.
— У меня на груди письмо… Я должен был отвезти его в Мадрид… и не сумел! Возьмите его и верните герцогине… Вы, конечно же, слышали о ней — испанская герцогиня… она приехала в Париж… по приглашению королевы Анны… — каждое слово давалось ему с трудом, и кровь все обильнее выступала на синеющих губах. — Обещаете?
— Обещаю, — повторил д'Артаньян.
— И скажите, что я всю жизнь любил ее…
— Хорошо. Вы непременно поправитесь, мсье. Крепитесь. Но вы не назвали имени герцогини!
Однако, умирающий не расслышал или не понял вопроса.
— Меня зовут де Отфор… моя мать была испанкой… — глаза юноши закрылись.
Д'Артаньян склонился к самым его губам. Несчастный еще дышал и пытался что-то сказать, но дыхание его сделалось прерывистым, в груди что-то заклокотало, казалось, он уже отходил. Вдруг он широко отрыл глаза, отчетливо произнес: «Вы обещали…» и, глубоко вздохнув, затих.
Привычным жестом д'Артаньян попробовал прощупать пульс на нежной юношеской шее, печально вздохнул, закрыл глаза усопшего мягким движением руки, снял шляпу, перекрестился, встал, постоял секунду, потом снова склонился, расстегнул его камзол, достал толстый пакет, спрятанный на груди юноши. Он был пробит ударом шпаги, и по бумаге успело растечься кровавое пятно. Мушкетер сунул пакет в нагрудный карман своего камзола, не заботясь о том, что кровь несчастного юноши может запачкать его белье, и только после этого обратил внимание на раненного бандита. Тот стоял под дулом аркебузы, направленной бывалым Планше прямо ему в грудь.
— Вы убили его!
— Одним испанским ублюдком меньше, — скривил губы пленный.
— Вы ошиблись, милейшие, он француз. Но даже если бы он был испанцем, это вовсе не повод для убийства. Вам придется ответить за содеянное. Планше, свяжи ему руки за спиной и не спускай с него глаз. А где второй? — д'Артаньян оглянулся.
Двор постепенно пустел, зеваки, поняв, что все кончилось, расходились. Около второго бандита суетились трактирщик и его жена. Но усилия их были тщетны — бандит вдруг захрипел, вытянулся и затих.
— У вас тяжелая рука, мсье, — почтительно сказал трактирщик д'Артаньяну.
— Не пытайся подольститься, мошенник! Приготовь комнаты для меня и моего слуги. И ужин! Убери трупы. Пошли кого-нибудь к местному кюре, предупреди, что я хочу, чтобы завтра с утра он отпел беднягу де Отфора. Мы похороним его и его слугу по христианскому обычаю.
Трактирщик, напуганный грозным видом гасконца, кланялся при каждом его слове.
— И не кланяйся, а шевелись, каналья! Я уже битый час с тобой разговариваю, а лошади все еще не в конюшне, не расседланы и не накормлены.
— А с этим что прикажете делать, ваша милость? — трактирщик указал на труп бандита.
— Твоя забота, — отмахнулся лейтенант и прошел в залу.
Через час, когда он, умывшись и приведя в относительный порядок дорожный костюм, сидел, к великому удивлению трактирщика, вместе с Планше за одним столом и ужинал, появились альгвазил и два стражника. Трактирщик бросился к ним и указал на д'Артаньяна. Альгвазил с важной неторопливостью двинулся к столу.
— Прошу вас, мсье, встать и следовать за мной! — потребовал он, приблизившись к мушкетеру.
— Трактирщик! — крикнул мушкетер, не обращая внимания на слугу закона. — Разве я велел тебе посылать за полицией? Что же ты, заячья твоя душа, поторопился? Вспомнил свои проделки пять лет назад и решил избавиться от меня?
— Мсье, я прошу вас следовать за мной! — повторил альгвазил, повысив голос.
Оба стражника приблизились, встав по бокам слуги закона.
Д'Артаньян соизволил обратить внимание на полицейского.
— Милейший, вы не находите, что невежливо мешать человеку, когда он ужинает? Я бы велел послать за вами, удовлетворив свой, вполне понятный после долгого пути голод, но коль скоро наш хозяин поторопился, — мушкетер бросил грозный взгляд на трактирщика, не сулящий тому ничего хорошего — я готов дать вам необходимые объяснения. Мое имя д'Артаньян, я лейтенант королевских мушкетеров, возвращаюсь в Париж из отпуска, предоставленного мне его величеством королем.
