Пять избирательных кампаний Лукашенко - [5]

Как и Милинкевич, которому некуда было деваться с подводной лодки.

А власть — на всякий случай — придержала в кармане вечного и любимого спарринг-партнера Александра Лукашенко — лидера ЛДПБ Сергея Гайдукевича. Ну, если вдруг двое этих самых оппозиционеров договорятся и снимутся — так чтоб уж точно было кому составить альтернативу.

Так и пошли.

За что боролись

Для Александра Козулина та кампания, похоже, складывалась всерьез. Хорошо зная Лукашенко лично, вчерашний ректор со статусом министра должен был понимать: когда тараканьи бега под дирижерской палочкой Лидии Ермошиной завершатся, его точно посадят. Просто потому, что был он во власти слишком недавно, и Лукашенко наверняка воспринял его выдвижение как личное предательство. Ну, ушел бы он, как Лебедько, скажем, в 1996 году — так с тех пор много воды утекло, да и позиция «Толика» была вполне внятной все эти годы. А так… Сам ведь, небось, руководил «голосованием» в университетских общежитиях в 2001 году. Знаешь, как все делается, изнутри. Так какого хрена лезешь?

Козулин и вел себя вполне решительно. Терять уже не было чего. «Дело» было возбуждено — якобы по злоупотреблениям во времена ректорства. Оставалось идти напролом. Я его хорошо в этом понимаю: в 1994 году первому секретарю ЦК Союза молодежи Александру Федуте тоже нечего было терять в случае победы Вячеслава Кебича, вот он и рванул к Лукашенко под защиту. К сожалению — выиграл.

Иное дело — единый кандидат.

Александра Милинкевича воспринимали как главного представителя всего демократического, что еще шевелилось в стране. И политических партий. И гражданского общества. И независимой прессы. А уж прекрасное знание французского языка и вовсе рисовало его этаким надежным деятелем европейского типа, который точно будет поддержан всеми, кто не любит Лукашенко.

При этом и руки, и ноги Милинкевича были так опутаны многопартийным штабом единого кандидата, что он и чихнуть не мог без «одобрямса» минской политической тусовки. Когда твой начальник штаба — коммунист, а его зам по идеологии — член ОГП, то, простите, далеко эта лодка не уплывет. Простого ответа на простой вопрос дать не получится. Как у фрекен Бок, которую Карлсон пытал:

— Ты перестала пить коньяк по утрам — да или нет?

Попробуйте ответить так, чтобы ответ не обернулся против вас же.

Оттого и кампания его была невнятной. Если Козулин был хотя бы в состоянии спросить в прямом эфире своего главного кандидата:

— Где деньги, Саша? —

то из всей кампании Милинкевича следовало лишь то, что он — за европейскую Беларусь. При этом большинству избирателей вся эта проевропейская риторика была чужой как французский язык. Кто-то понимал, но их было в процентном соотношении примерно столько же, сколько в стране оставалось школ с изучением французского языка. Скажем мягко: немного. Фейсбук же пребывал в Беларуси в первобытном состоянии, отчего даже белорусская «диванная сотня» не могла поддержать своего избранника незлым тихим словом.

Так что ни у электората, ни у государственного аппарата дилеммы не возникало. Все точно знали, кого следует поддерживать.

Электорату же на вопрос Козулина о деньгах Лукашенко мог ответить, широким жестом обведя вокруг себя и показав ледовые дворцы, заасфальтированные дороги, напомнив о выплачиваемых пенсиях и зарплатах, о кредитах на жилье. Вот где они, деньги — в землю закопаны, в виде подачек выплачены. А госаппарату и того говорить не нужно было: эти ребята все просто замечательно понимали и не хуже Лукашенко знали, где эти самые деньги. Достаточно было выйти во двор, посмотреть на новые «туареги» и прочие кожей обитые «поджопники», чтобы счесть их достаточно честным ответом на поставленный вопрос.

Без неожиданностей

В общем, Лукашенко опять объявили победителем. Все как-то само собой сложилось: и Шейман во главе инициативной группы, и невнятный единый кандидат, и явное нежелание народа рисковать уже привычным, в общем-то, благополучием…

Неожиданность

Знаете, есть такая формулировка — «цвета детской неожиданности»? Для характеристики совершенно конкретного цветового оттенка. Вот и вся эта предвыборная кампания на этот раз оказалась для Лукашенко — цвета «детской» неожиданности.

Как в момент объявления о назначении референдума в день бесланского траура на Октябрьской площади в центре Минска нашлось несколько молодофронтовцев во главе со Змитром Дашкевичем, крикнувших:

— Ганьба! —

как приговор всей предвыборной кампании вынесли — так и сейчас, 20 марта, молодежь «поднесла неожиданность» прямо под носом у будущего президента.

Она собрала Площадь.

Почему? Как? Их ведь запугивали, как могли. Председатель КГБ Степан Сухоренко лично объявлял о готовящихся террористических актах (кстати, так ни об одном широкой общественности и не поведали). В аэропорту задержали граждан Грузии, летевших поддержать оппозицию (кто же знал, что Лукашенко и Михаил Саакашвили уже через два года станут лучшими, можно сказать, друзьями?). Но — два кандидата собрали площадь народу посреди нежданного мартовского снега.

Выступили. Честно сказали: выборы не признаем.

Потом сказали: пойдем, положим цветы к Вечному Огню — и вернемся на площадь завтра.