Путник, зашедший переночевать - [6]
Я сказал: «Но ведь в этом городе жили ваши отцы и деды, как же вы можете его покинуть?»
Он ответил: «Кто сказал, что это легко? Но ведь человек хочет жить, а не умирать».
Я опять показал на стены, на окна: «И вы готовы покинуть место, где молились ваши предки?»
Но тут в наш разговор вмешался все тот же Элимелех-Кейсар: «А почему бы достопочтенному господину самому не поселиться в нашем городе и молиться там, где молились его предки? Все вы, туристы, таковы — сами живете в больших, спокойных городах, путешествуете себе по всему миру, а нас уговариваете жить в том месте, где молились наши отцы и деды, чтобы мы здесь удостоились мученической смерти за свою веру и тем прославились среди народов мира, показав им, какой мы замечательный народ, евреи, — готовы на смерть за свою веру. Сыны Исава заносят руку нас убить, потому что сильный всегда заносит руку на слабого, а такие, как вы, приходят и говорят, что это, дескать, Всевышний, благословен будь Он, таким манером очищает народ Свой. Разве не так, достопочтенный?! Вы бы небось хотели, чтобы мы превратили все наши дни в сплошной Судный день, и в Тиша бе-ав[29], и в субботу, чтобы через это дать миру понять, что народ наш думает только о своем Боге и скорбит об Иерусалиме. А то, что в субботу ничего не заработаешь, а после поста Судного дня куском сухого хлеба не насытишься, это вас не интересует! Вот, достопочтенный, ты сейчас слышал, что говорят люди, ведь они стоят и молятся с вечера, а ждет ли их дома чем разговеться?!»
Нельзя судить человека в беде. По его лицу было видно, что он и сам из тех, которые не знают, чем завершить суточный пост. А он схватил меня за руку и продолжал:
«А не хочет ли господин узнать историю какого-нибудь из этих людей — ну, например, того старика, который вел молитву? Так я расскажу. В Стране Израиля есть места, которые называются „квуца“[30]. В таких местах еврейские парни и девушки живут и работают вместе на земле. Так вот, в одной такой квуце, Рамат-Рахель называется, у этого человека был сын, звали его Йерухам. И этот Йерухам написал отцу — приезжай, мол, будешь жить с нами, как живут другие старики, родители моих здешних друзей. Но не успел этот старик поехать к сыну, как какой-то араб подстерег его сына и убил. Вот так. И теперь у него ни сына нет, ни места в жизни».
Кто-то из сидевших поднялся со скамьи и воскликнул: «Это поклеп, Элимелех, это неправда! Разве товарищи Йерухама не написали его отцу, чтобы он приехал к ним и они дадут ему кров и пищу, как если бы его сын был еще жив?!»
Элимелех не смутился: «Ну и что, если даже писали? Ну и что, ведь он не хочет туда ехать, потому что жалеет их и не хочет быть им в тягость. Им сейчас нужно заботиться о сироте, которого оставил Йерухам, а они все там живут скромно. Всевышний, благословен будь Он, конечно, знает, что делает, но все же дозволено усомниться, не превысил ли Он на сей раз должную меру? Что, Ему жалко было, чтобы Йерухам остался в живых? Что, разве Йерухам не исполнял завет почитания отца своего, как заповедано? Разве я не прав, ребе Шломо?»
Ребе Шломо поднял голову над молитвенником, вытер глаза полой талита и сказал: «Не было праздника, чтобы я не получил от него денег в добавление к тем, которые он посылал мне в обычные дни. — И стал листать молитвенник. — Я хочу показать господину кое-что».
Он вынул из молитвенника мятое письмо, разгладил конверт и протянул его мне. Я посмотрел на конверт, но не увидел ничего особенного. Тогда он показал мне на марки: «Смотрите, господин, это же израильские марки! На них ивритские буквы! — И добавил: — Когда я получил от него первую открытку оттуда, я положил ее в молитвенник на ту страницу, где начинается молитва о восстановлении Иерусалима. А сегодня я переложил ее в праздничный молитвенник, на то место, где говорится: „Из-за грехов наших были изгнаны мы из Земли нашей“, — чтобы напомнить Всевышнему, благословен будь Он, о нашем праве на Страну, за которую был убит мой сын».
Кто-то спросил: «Ребе Шломо, а куда ты положил открытку его товарищей?»
«Хороший вопрос, — сказал ребе Шломо. — Эту открытку я положил на молитву: „И тогда, Господь, возвеличь народ Свой, восславь боящихся Тебя“. Положил на эту молитву, чтобы показать Ему, благословен будь Он, что народ Израиля заслуживает славы и уважения. Ибо те, кто оказывает уважение к старикам, сами заслуживают уважения от Всевышнего».
Я посмотрел на этого старика, на лице которого читались любовь к Богу и к людям и великое смирение духа, и сказал, что, когда Мессия, наш спаситель, придет в Шибуш и увидит ребе Шломо, он весьма ему обрадуется.
Элимелех-Кейсар тут же меня перебил:
«Похоже, достопочтенный наш только и способен видеть, что радость Мессии. Так, может, он все-таки поселится здесь у нас насовсем, дождется тут своего Мессию и воочию увидит эту его радость?»
Я кивнул, но ничего не ответил. Он глянул на меня и сказал: «Кивает и молчит. Голова что-то там такое ворочает, а губы молчат».
Я положил руку на сердце: «Моя голова заодно с сердцем, просто рот мой еще не успел сказать то, что я хотел».
Он усмехнулся: «Может, господин просит разрешения для своего рта? Так мы разрешаем. И если он хочет, то мы вручим ему ключ и он будет хозяином всего этого Дома».
Роман «Вчера-позавчера» (1945) стал последним большим произведением, опубликованным при жизни его автора — крупнейшего представителя новейшей еврейской литературы на иврите, лауреата Нобелевской премии Шмуэля-Йосефа Агнона (1888-1970). Действие романа происходит в Палестине в дни второй алии. В центре повествования один из первопоселенцев на земле Израиля, который решает возвратиться в среду религиозных евреев, знакомую ему с детства. Сложные ситуации и переплетающиеся мотивы романа, затронутые в нем моральные проблемы, цельность и внутренний ритм повествования делают «Вчера-позавчера» вершиной еврейской литературы.
Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся. Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю.
Сборник переводов «Израильская литература в калейдоскопе» составлен Раей Черной в ее собственном переводе. Сборник дает возможность русскоязычному любителю чтения познакомиться, одним глазком заглянуть в сокровищницу израильской художественной литературы. В предлагаемом сборнике современная израильская литература представлена рассказами самых разных писателей, как широко известных, например, таких, как Шмуэль Йосеф (Шай) Агнон, лауреат Нобелевской премии в области литературы, так и начинающих, как например, Михаэль Марьяновский; мастера произведений малой формы, представляющего абсурдное направление в литературе, Этгара Керэта, и удивительно тонкого и пронзительного художника психологического и лирического письма, Савьон Либрехт.
Множественные миры и необъятные времена, в которых таятся неизбывные страдания и неиссякаемая радость, — это пространство и время его новелл и романов. Единым целым предстают перед читателем история и современность, мгновение и вечность, земное и небесное. Агнон соединяет несоединимое — ортодоксальное еврейство и Европу, Берлин с Бучачем и Иерусалимом, средневековую экзегетику с модернистской новеллой, но описываемый им мир лишен внутренней гармонии. Но хотя человеческое одиночество бесконечно, жива и надежда на грядущее восстановление целостности разбитого мира.
«До сих пор» (1952) – последний роман самого крупного еврейского прозаика XX века, писавшего на иврите, нобелевского лауреата Шмуэля-Йосефа Агнона (1888 – 1970). Буря Первой мировой войны застигла героя романа, в котором угадываются черты автора, в дешевом берлинском пансионе. Стремление помочь вдове старого друга заставляет его пуститься в путь. Он едет в Лейпциг, потом в маленький город Гримму, возвращается в Берлин, где мыкается в поисках пристанища, размышляя о встреченных людях, ужасах войны, переплетении человеческих судеб и собственном загадочном предназначении в этом мире.
Одна из самых замечательных повестей Агнона, написанная им в зрелые годы (в 1948 г.), обычно считается «закодированной», «зашифрованной» и трудной для понимания. Эта повесть показывает нашему читателю другое лицо Агнона, как замечал критик (Г. Вайс): «Есть два Агнона: Агнон романа „Сретенье невесты“, повестей „Во цвете лет“ и „В сердцевине морей“, а есть совсем другой Агнон: Агнон повести „Эдо и эйнам“».
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.