Путник, зашедший переночевать - [185]
После этого я приходил к нему в Рамат-Рахель еще раз. Я застал его стоящим посреди участка. Птицы летали над его головой и клевали фрукты на деревьях. Я удивился: «Как это так — птицы клюют, а садовник их не прогоняет?»
Ребе Шломо ответил: «Много радостей у меня в Стране, но больше всего я радуюсь птицам, потому что они свидетельствуют, что спасение наше близко. Мы нашли мидраш, в котором сказано, что пятьдесят два года подряд в Стране Израиля не было ни одной птицы. И то, что сейчас птицы вернулись, — это знак, что и народ Израиля скоро вернется в свое гнездо».
И от птиц небесных он тут же перешел к птицам домашним — повел меня в курятник и показал жирнющих кур, которые так растолстели, что даже крылья не могли поднять. Дети стояли вокруг и бросали им крошки, и ребе Шломо также вынул крошки из кармана и дал своему внуку Амнону, чтобы тот тоже мог бросить курам. А мне сказал: «Не думай, пожалуйста, что этих кур выращивают на мясо. Да будет тебе известно, что у нас здесь большинство людей вообще не едят мяса». И, упомянув своих товарищей, снова начал их хвалить.
Через несколько дней ребе Шломо пришел ко мне домой сообщить, что дочь его сына Ханеле, она же Аниэла, она же Ариэла, обручилась с неким доктором по имени Яков Милх. Я поздравил его, пожелал им счастья, и мы с ним выпили «лехаим». Потом я рассказал ему много лестного о Кубе. И добавил, что уверен, эта пара вскоре взойдет в Страну Израиля и тогда ему, ребе Шломо, будет хорошо, потому что у него появятся здесь родственники. Иногда они будут приходить к нему, иногда он заглянет к ним, особенно в праздники, когда каждому человеку хочется побыть с близкими людьми.
Так мы сидели до самого заката, пока не пришло время послеполуденной молитвы. Ребе Шломо поднялся и спросил, где здесь у меня восточная сторона. Я показал ему из моего окна, где сторона бывшего Храма. Он печально вздохнул, потом помыл руки и начал молиться. Когда он кончил, я спросил его, как это он покинул миньян в Рамат-Рахель и молится у меня. Он сказал: «Там, слава Богу, есть миньян и без меня».
И стал рассказывать о пожилых кибуцниках, которые спорят друг с другом по самому пустячному поводу, потому что каждый из них полагает, будто именно в его родном городе была дана истинная Тора и потому любой обычай, которого он в своем городе не видел, это уже не еврейский обычай.
Я спросил его, не хочет ли он вернуться.
«Куда?»
«В Шибуш», — сказал я.
Он посмотрел на меня как глухонемой, который и не слышит, и не отвечает.
Я сказал, что если он поторопится, то еще успеет на свадьбу Ариэлы. А если он захочет остаться там и учить Тору, я дам ему ключ от нашего старого Дома учения. И, открыв мою коробку, показал лежащий в ней ключ и рассказал всю его историю.
«Теперь этот ключ перед вами, — закончил я, — можете взять его и вернуться в Шибуш».
Он улыбнулся: «Если поможет мне Господь, я останусь здесь и буду ждать шагов Мессии».
Я сказал ключу: «Ну раз так, то и ты остаешься со мной». Но ключ промолчал и ничего мне не ответил. Во-первых, понятно, потому, что это был неживой предмет, который говорить не может. А во-вторых, потому, что старики из Дома учения уже сказали это, когда передавали его мне.
Посидев у меня часок, ребе Шломо поднялся, чтобы идти домой. Я пошел его проводить. На перекрестке мы распрощались, и каждый пошел в свою сторону. Я обернулся и увидел, что над его головой кружат птицы. Те птицы небесные, что вернулись в Страну Израиля, теперь сопровождали старика, вернувшегося в свое гнездо. Я пришел домой, снова спрятал ключ в коробку, запер ее и повесил ключик от нее у себя на груди. Теперь я знал, что никто не жаждет заполучить этот ключ, но, поскольку нашему старому Дому учения так или иначе предстояло стоять в Стране Израиля, я решил сохранить этот ключ у себя.
И этим завершается рассказ того человека, который предстал перед вами в моем сочинении, потому что человек этот вернулся на свое постоянное место и перестал быть путником, зашедшим на ночлег. Тем не менее упомяну все же под конец о судьбе людей, встреченных этим человеком. Йерухам и Рахель живут в мире и согласии, а сын их подрастает и доставляет много удовольствия своим родителям, деду и бабке, а также своей тетке Бабчи, которая находит в нем какое-то утешение. Куба с женой готовятся взойти в Страну Израиля. И Шуцлинг недавно попросил меня прислать ему приглашение на иммиграцию для своего сына. А старая Гинендл просит прислать щепотку земли Израиля, чтобы получить в ней успокоение после своей смерти. И то, что она просит для своего тела, Лейбче Боденхойз сделал для своей души, послав мне копию своей книги для передачи в нашу Национальную библиотеку, чтобы сохранить память о себе в Иерусалиме.
О ком еще я не упомянул? — Даниэль Бах по-прежнему бродит по городу или сидит перед Рафаэлем, своим сыном, который по-прежнему лежит в кровати и видит весь мир в своих снах. А когда им нечего есть, они питают себя надеждой, что дети, которым Сара-Перл вот-вот поможет родиться, скоро вырастут, начнут строить себе дома и захотят купить у Даниэля бревна для строительства и дрова для отопления.
Роман «Вчера-позавчера» (1945) стал последним большим произведением, опубликованным при жизни его автора — крупнейшего представителя новейшей еврейской литературы на иврите, лауреата Нобелевской премии Шмуэля-Йосефа Агнона (1888-1970). Действие романа происходит в Палестине в дни второй алии. В центре повествования один из первопоселенцев на земле Израиля, который решает возвратиться в среду религиозных евреев, знакомую ему с детства. Сложные ситуации и переплетающиеся мотивы романа, затронутые в нем моральные проблемы, цельность и внутренний ритм повествования делают «Вчера-позавчера» вершиной еврейской литературы.
Представленная книга является хрестоматией к курсу «История новой ивритской литературы» для русскоязычных студентов. Она содержит переводы произведений, написанных на иврите, которые, как правило, следуют в соответствии с хронологией их выхода в свет. Небольшая часть произведений печатается также на языке подлинника, чтобы дать возможность тем, кто изучает иврит, почувствовать их первоначальное обаяние. Это позволяет использовать книгу и в рамках преподавания иврита продвинутым учащимся. Художественные произведения и статьи сопровождаются пояснениями слов и понятий, которые могут оказаться неизвестными русскоязычному читателю.
Сборник переводов «Израильская литература в калейдоскопе» составлен Раей Черной в ее собственном переводе. Сборник дает возможность русскоязычному любителю чтения познакомиться, одним глазком заглянуть в сокровищницу израильской художественной литературы. В предлагаемом сборнике современная израильская литература представлена рассказами самых разных писателей, как широко известных, например, таких, как Шмуэль Йосеф (Шай) Агнон, лауреат Нобелевской премии в области литературы, так и начинающих, как например, Михаэль Марьяновский; мастера произведений малой формы, представляющего абсурдное направление в литературе, Этгара Керэта, и удивительно тонкого и пронзительного художника психологического и лирического письма, Савьон Либрехт.
Множественные миры и необъятные времена, в которых таятся неизбывные страдания и неиссякаемая радость, — это пространство и время его новелл и романов. Единым целым предстают перед читателем история и современность, мгновение и вечность, земное и небесное. Агнон соединяет несоединимое — ортодоксальное еврейство и Европу, Берлин с Бучачем и Иерусалимом, средневековую экзегетику с модернистской новеллой, но описываемый им мир лишен внутренней гармонии. Но хотя человеческое одиночество бесконечно, жива и надежда на грядущее восстановление целостности разбитого мира.
«До сих пор» (1952) – последний роман самого крупного еврейского прозаика XX века, писавшего на иврите, нобелевского лауреата Шмуэля-Йосефа Агнона (1888 – 1970). Буря Первой мировой войны застигла героя романа, в котором угадываются черты автора, в дешевом берлинском пансионе. Стремление помочь вдове старого друга заставляет его пуститься в путь. Он едет в Лейпциг, потом в маленький город Гримму, возвращается в Берлин, где мыкается в поисках пристанища, размышляя о встреченных людях, ужасах войны, переплетении человеческих судеб и собственном загадочном предназначении в этом мире.
Одна из самых замечательных повестей Агнона, написанная им в зрелые годы (в 1948 г.), обычно считается «закодированной», «зашифрованной» и трудной для понимания. Эта повесть показывает нашему читателю другое лицо Агнона, как замечал критик (Г. Вайс): «Есть два Агнона: Агнон романа „Сретенье невесты“, повестей „Во цвете лет“ и „В сердцевине морей“, а есть совсем другой Агнон: Агнон повести „Эдо и эйнам“».
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.