Путинская Россия как она есть - [81]

Этот откровенный, несколько противоречивый ответ демонстрирует всю неоднозначность европейской политики Москвы: её открытость к интеграции, роль последней исключительно как средства обеспечения роста и, наверное, поразительнее всего, неопределённость относительно окончательного геополитического направления страны.

В ноябре 2010 года, в немецкой прессе, Путин впервые выдвинул идею создания зоны свободной торговли между Россией и Евросоюзом[223], которая, по его мнению, сформирует «гармоничное сообщество экономик от Лиссабона до Владивостока». Эта грандиозная идея, напоминающая известный тезис Шарля де Голля о Европе «от Атлантики до Урала», была отодвинута на задний план, поскольку Москва была занята не требующим высокого мастерства делом (окончательного) завершения длившихся десятилетиями переговоров о вступлении во «Всемирную торговую организацию». Россия стала членом ВТО в конце прошлого года, а это означает, что заключение соглашения о свободе торговли с Евросоюзом теперь может значительно осложниться.

Хотя российские политики поддержали своих коллег в Евросоюзе в их традиционном некритическом призыве к «большей интеграции», это отнюдь не означает создание чисто технического и политически нейтрального предприятия, автоматически приносящего пользу всем участникам.

С другой стороны, определение точных правил и обязательств, которые влечёт за собой «интеграция», в значительной степени является политической задачей. Означает ли это, что Москва просто согласится на требования Брюсселя в том, что касается торговли? Фактически именно так и произошло с теми странами, которые уже были частично интегрированы в Евросоюз, а именно с Норвегией, Швейцарией и Турцией. В случае с Россией также сохраняется сильно асимметричная торговая зависимость в пользу Евросоюза, однако при этом позиция Москвы подкреплена возможностью эксплуатировать глубокие и постоянные разногласия между правительствами стран Евросоюза и прибегать к «дипломатии чековой книжки» во времена кризиса евро.

Чем глубже интеграция, тем очевиднее будет проявляться эта динамика силы. В прошлом году российские и украинские официальные лица в Брюсселе тепло восприняли идею полного таможенного союза с Евросоюзом[224]. Есть этому и прецедент с участием другой крупной страны на пороге Европы — Турции. В 1996 году она вступила в таможенный союз с Евросоюзом в отношении промышленных товаров, который до сих пор остаётся в силе, несмотря на евроскептицизм премьер-министра Рэджепа Эрдогана.

Это, как отмечается в недавнем исследовании[225], накладывает существенные и односторонние ограничения на суверенитет Турции и её возможности по проведению независимой политики. Турция была вынуждена пойти на применение значительной части законодательства Евросоюза, единой нормативной базы, в таких областях, как правила торговли, защита конкуренции (объявив вне закона многие монополии и отменив антирыночные субсидии), защита прав интеллектуальной собственности и стандарты на продукцию. Из-за ограничения возможностей Анкары проводить независимую внешнюю политику гораздо сложнее было то, что Турция была вынуждена применять единый для Евросоюза внешний тариф на промышленные товары и была лишена права заключать независимые соглашения о свободной торговле с третьими странами.

Все страны, уже частично интегрированные в Евросоюз, сталкиваются с необходимостью применять европейские нормативные положения, которые могут не только противоречить их собственным предпочтениям, но и определяться на переговорах без права на своё собственное мнение.

Европа или Евразия:

стратегия Путина «интеграция с позиции силы»

Российские власти, хотя это редко появляется в их официальной риторике, давно признали реальность силовой политики, лежащей в основе европейской интеграции. Дисбаланс в соотношении сил между Евросоюзом и Россией и необходимость, насколько это возможно, поддерживать суверенитет России, могут некоторым образом прояснить распространение инициатив по интеграции российских регионов в течение последних лет. В дополнение к идее «Европы от Лиссабона до Владивостока», Россия создала таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном и активно добивается создания так называемого «Евразийского союза» с участием этих стран (предварительно запланированный на 2015 год) явно по образцу европейской модели.

Организовывая постсоветское пространство, Москва надеется договориться об интеграции с остальной Европой с позиции силы. Путин признал это, когда в июле 2011 года вновь призвал заключить соглашение о свободной торговле с Евросоюзом[226], на этот раз с участием Белоруссии и Казахстана: «Объединяя три государства, мы становимся более привлекательными для любых партнёров». Такая динамика развития событий может также помочь объяснить желание России включить в эти проекты Украину, страну с населением 46 млн. человек, а также враждебность официальных лиц Евросоюза, заявлявших, что Таможенный союз и Евразийский союз имеют своей целью задержать создание зоны свободной торговли между Россией и Евросоюзом.

Москва постоянно подчёркивает, что её евразийские проекты оставляют дверь открытой для интеграции с Европейским союзом. Как сообщила «Файнэншл Таймс» в августе 2011 года