Путинбург - [22]
Они хорошо к нам относились, эти доктора: и юные девицы, только что окончившие институт, и забулдыги-военврачи, уволенные за пьянство со службы, и веселые санитары, принявшие с утра по сто пятьдесят спирта, и их начальники, отстоявшие у столов из нержавейки десяток лет и заслужившие право сидеть в каморках-кабинетах с высокими порогами, чтобы черви не перелезали из прозекторских залов. Они даже любили нас и всегда были откровенны, стараясь помогать информацией. Иногда даже звонили сами: приезжайте, парни, есть для вас «конфетка». Это значит, что убили кого-то известного.
Эксперты в криминальном морге мгновенно определяли жертв отравлений. Опыт и долгие годы работы позволяли им безошибочно вычислять при вскрытии такие случаи. И в девяностые годы таких отравлений было много. Говорили об этом прямо, но шепотом. Ведь понятно, что это не на кухне сваренный яд. Это боевое отравляющее вещество, изготовленное в лаборатории не по учебнику, а по секретной технологии. И применено оно не случайно — в процессе поучаствовали профессионалы.
Мне много рассказывали и показывали жертв. Отравить ведь гораздо проще, чем застрелить или взорвать, подстроить автокатастрофу или выбросить на ходу из поезда. Но нужно знать инструкцию и применять только те яды, которые невозможно идентифицировать в обычной лаборатории, не заморачиваясь на сложный анализ. Например, есть один гриб, который смертельно ядовит, его токсин несложно определить в организме, но вот к моменту начала действия (он необратимо разрушает почки) его следов в организме практически не остается. Еще один к моменту смерти жертвы разлагается так же, но разрушает печень. Есть еще несколько десятков ядовитых растений, вызывающих, к примеру, инфаркт после малейшей физической нагрузки. И если жертва — не медийная персона, то и искать следы на хроматографе[131] особо не станут: ну не выдержало сердце нагрузок, умер молодым, так случилось… Патологоанатомы мне рассказывали простую формулу: почему-то жертвы непредсказуемых инфарктов или внезапного цирроза печени в основном финансисты, коммерческие директора или люди других профессий, связанных с экономической информацией. Не грузчики и не токари. Не дизайнеры и не фотографы. И даже не гангстеры. Это как бы не по понятиям — травить своего, даже плохого. У бандитов не по понятиям, а у Конторы — очень даже.
Я бы не стал так любопытствовать и расспрашивать токсикологов и экспертов, если бы эти истории не коснулись меня лично. Я уже писал, что в «Русском видео» внезапно погибла чертова дюжина здоровых молодых людей. Один был бухгалтером, знал балансы организации, понимал направление денежных потоков, другой — экономистом, третий — заместителем коммерческого директора и так далее. Погибали все очень таинственно. Ехал совершенно здоровый человек на машине, вдруг потерял сознание, врезался в столб, погиб. Второй умер от внезапного приступа удушья. Никогда не болел. Третий — в бильярдном клубе: взял кий поудобнее, прицелился, вдруг упал под стол, умер от разрыва сердца. Как? В 30 лет обширный инфаркт? У спортивного мужика, непьющего, здорового?
— Так это же яд[132], — ответил мне эксперт. — Профессиональный. Его могли за две-три недели до этого просто угостить обедом. И он давно забыл об этом. А потом он в этом клубе глотнул пива. И всё…
— Но разве это не грязный способ для киллера? Ведь взаимодействие с ядом опасно и для того, кто берет его в руки, и самому можно случайно отравиться.
— А вот травятся только дилетанты, — ответил судмедэксперт, немолодой желчный бородач, всю жизнь проработавший в морге на Екатерининском, опытный специалист именно по криминальным трупам. — Отравить может и теща, но она сварганит супчик из бледных поганок. И, возможно, мы не найдем следов. Но когда она отравит следующего зятя, то, скорее всего, молодой следователь может заинтересоваться, раскрутить, устроить обыск на кухне — и лаборатория определит следы токсина на ложке или тарелке. Профессионал же возьмет бинарный яд. И это будут дватри совершенно обычных вещества, которые не вызовут подозрений, если их следы найдутся даже в его карманах. Например, одно вещество будет как стиральный порошок определяться, а другое — как удобрение. И только смешавшись вместе, да еще при температуре внутренних органов человека, они станут смертельно опасными. Дилетанты используют всякую дрянь. Но поверь мне, сейчас у Конторы столько специальных веществ, работающих чисто и безупречно, что недостатка в этом нет!
Я стал искать выход на военных токсикологов, чтобы проверить свои подозрения. И вспомнил, что знаю одного специалиста: секретного химика, ставшего депутатом Госдумы, но не любившего распространяться о своей прежней работе. Я дал ему слово, что не раскрою его имени в контексте полученной информации. Вот тогда я впервые услышал про «Новичок», который рассекретил Вил Мирзаянов в 1992 году, про изотопы, которые невозможно определить обычным дозиметром (полоний-210, например), про соли тяжелых металлов, которые использовали еще в НКВД
