Путинбург - [132]

А Айша тоже влюбилась. Вот ведь как бывает. То ли Женька каждый день молился и дуа читал, то ли там наверху так решили. Но факт есть факт — Айша сказала: я согласна. Но ты должен стать, во-первых, легальным, во-вторых, зарабатывать нормально, в-третьих, понравиться моим родителям. Но сначала — легализоваться. Женька репу почесал: легко сказать. А как? Нужно оформлять российское гражданство каким-то образом. А для этого ехать в Россию.

В посольстве ему по блату выписали какую-то справку. Типа да, был гражданином СССР. Родился в России. Паспорт потерял, но вроде как имеет право получить. И Женя полетел в Барнаул, на родину. Пришел в УФМС, подал заявление. Там его и приняли по розыску — и в СИЗО, под депортацию в Казахстан. Женька опять молил Всевышнего, чтобы отвел он от него беду и дал ему вынести испытания. И ведь отвел! Медведев тогда президентом был и отменил в российском УК статью «незаконное предпринимательство». А раз в России это не преступление, то и Казахстану Женьку теперь нельзя выдавать. Выдали ему какую-то справку, что он без гражданства лицо и что никому вроде не нужен. И копию постановления прокурора: «Освободить». Вышел он из КПП тюряги, попросил телефон у кого-то и звонит мне:

— Помнишь? Я Женя из Малайзии. Помощь мне нужна. Можно я к тебе в Питер приеду?

Я тогда жене говорю:

— Парень из Малайзии, сумасшедший какой-то, зэк. Хочет приехать, просит помочь.

А жена — человек религиозный, соблюдающий и всегда всем помочь хочет. Говорит:

— Ну конечно, надо помогать! И я сказал:

— Приезжай. Постараюсь что-то сделать. Хотя сам тогда не знал, смогу ли…

Приехал Женя в Петербург в 2010 году. Как вот сел в поезд, выйдя из СИЗО, так и приехал. Денег нет, одежды нет, куртяшка какая-то на рыбьем меху, баул зэковский. Из документов — постановление прокурора и непонятная справка, выданная еще в Малайзии, что в СССР родился. И всё. Манеры как у гопника, прихваты как у засиженного. Ну такой крутой типа, бесстрашный и ко всему привычный. Да, еще ноут у него был. Причем хороший такой, мощный. Я спрашиваю:

— Жить-то где будешь? У меня как-то не очень с гостевыми спальнями — местов нет. Но если хочешь, могу на полу постелить.

Женя отвечает:

— Не вопрос. Накорми, а я завтра в общежитие поеду. Только дай пару тысяч на первые дни. И можно я у тебя зарегистрируюсь? В смысле пропишусь?

Я опешил немного, но вспомнил слова жены, что воздастся. И говорю: можно. Накормили мы его, дали денег. Скопировал он мне все документы свои, всю историю. Договорились, что завтра поедем в ФМС подавать документы на гражданство. Поехали, подали.

Женька прямо на Невском нашел какой-то хостел, где узбеки жили. Койка в сутки — триста рублей. Одна плита на кухне для пятидесяти человек. К розеткам электрическим очередь. Ну вообще ад. Но Женя не из тех, кто трудностей боится. Поехал на рынок «Юнона», купил переходник, чтобы розетку прямо к лампочке приделать, кипятильничек и кофейник. Пристрастился в своей Малайзии к кофе. И за неделю нашел работу в комиссионном мебельном магазине — грузчиком. Потом еще через неделю соорудил магазину сайт и до кучи интернет-магазин. Начал зарабатывать — вполне, кстати, прилично. Еще через месяц поднялся до директора филиала и стал ездить в Псков да Новгород табуретки закупать. «Газель» ему выделили. Нормально, да? Приехал гопник гопником, а через полтора месяца — директор! Как он со своими казахскими правами и сомнительными бумагами катался по областям, до сих пор не пойму. Но вот такой человек, любого уболтает — что мента, что братка. Забавная особенность. Еще через неделю приходит ответ из миграционной службы — в заявлении отказать в связи с отсутствием данных в архивах. Опаньки! И что теперь делать?

Я сделал подборку документов, понес в Заксобрание, к знакомым депутатам. Ребята, надо сделать запрос! А еще я тогда был советником уполномоченного по правам человека. И к нему тоже. Он мнется:

— А основания есть? Надо экспертизу делать. Поручим аппарату.

Короче, пока аппарат экспертное заключение готовил, уполномоченного со скандалом уволили. Ладно. Есть вице-спикер Заксобрания. Я его вроде как выбирал. Ну, в смысле, кампанию предвыборную вел. Говорю:

— Сделай запрос!

А он руками разводит:

— У нас все бумаги мои визирует начальник аппарата, говори с ним, я человек подневольный.

Иду к этому начальнику.

— Посмотри, — говорю, — дело-то святое — человеку помочь. В России родился, в Ленинграде жил какое-то время. Давай доброе дело сделаем!

А тот мне просто так в лоб:

— Пятнадцать тысяч долларов. Ладно, с тебя десять.

— Да пошел ты, — говорю. А сам думаю: ведь придется наскрести, раз взялся, если другие варианты не сработают. Иду к следующему депутату:

— Подпиши запрос — дело святое! Тот головой мотает:

— Нельзя мне. У нас во фракции закон: все через начальника аппарата первого лица.

А я знал этого парня. Там не десять, не пятнадцать, там все пятьдесят попросят. Иду к третьему, четвертому, пятому. Везде от ворот поворот. Мне обидно стало.

Был такой старик Крамарев, генерал-лейтенант, бывший начальник городской милиции, а потом депутат и председатель комиссии по законности. Я когда-то к его назначению руку приложил, когда сам депутатом был.