Путин. Замковый камень российской государственности - [41]

Сегодня термидорианская опасность — это страх спекулянта и мошенника перед расправой, это страх подстрекателя к бунту перед силами порядка и самообороны. Именно страх всевозможных эмигрантов вроде Невзлина (из-за границы указавшего на Путина как на реинкарнацию Сталина), всевозможных фурий дикого русского капитализма вроде Полонского (в своё время прямо заявившего, что не человек тот, у кого нет миллиарда) — это страх перед реваншем обобранной ими нации. Путин не стал заступаться за Керимова с его замыслом, по версии официального Минска, «рейдерского захвата» белорусских калийных активов — и предпочёл молча признать правоту батьки Лукашенко. Это знаковое молчание Путина: оно является одним из символов начавшегося разворота.

Текущий 2014-й и, возможно, следующий 2015 год, скорее всего, станут временем эскалации антипутинской кампании за рубежами страны и «последнего боя», который попытается дать Путину «пятая колонна» внутри России. Репетиция этого боя была в 2010–2011 годах, когда целый ряд «медведевских» верноподданных (таких как Дворкович, Юргенс, Иноземцев) во всеуслышание призывали Путина к отказу от президентских амбиций, а некоторые из них даже намекали на необходимость отставки его правительства. Затем антипутинский лозунг стал знаменем уличных манифестаций, и в конце 2011 года это течение переросло в «болотное восстание».

По одну сторону фронта оказались вчерашние ельцинские функционеры, перекрасившиеся в борцов за социальную справедливость, представители богемной прослойки столиц, живущие за счёт паразитического бизнеса эмансипе, либеральная и либертинная интеллигенция, страдающая от собственной закомплексованности перед внутренне чуждой для них страной. Массовка всех этих роскошных шуб, всех этих, по выражению поэта, «протестутов и протестуток» не выражала ничего, кроме идиосинкразии новых диссидентов и шкурных интересов «офшорной аристократии», прикрываемых риторикой Навального. Суть «Болотной» — это наступление на Путина исходя из страха старой олигархии, что приблизилась «термидорианская опасность», идёт «термидорианское перерождение», отказ от «свобод 90-х».

2013: валдайский перевал

И вот после утихомиривания Болотной наступил момент, когда мировоззренческая система была явлена не полунамеками, а в целостных чертах. Явился лик Путина — то, что он умудрялся скрывать за туманом своего иллюзиона в течение 13 лет. (Раньше Путин был ситуационен — даже мюнхенская речь была не более чем раздражённым ответом на конкретную обиду и несправедливость.) Осколки разбитой вазы собрались воедино и срослись в стройную форму. Мы вновь обрели голос, звучащий громко и уверенно. Это произошло на Валдайском форуме, где в выступлении с речью, и в особенности в ответах на вопросы из зала, президент, идущий на гребне волны сирийского дипломатического триумфа, предстал как лидер уже не государства только, но и возвращающейся Русской цивилизации.

Валдайскому явлению предшествовала статья в «Нью-Йорк Таймс», в которой русский вождь бросил в лицо американцам: «Бог создал нас равными». Но в статье «Сирийская альтернатива» приоткрыт был и секрет путинской решительности, образ его политического и исторического Рубикона. Анализ событий Арабской весны и новейших революций 2.0 не оставляет сомнений — России недолго оставаться в стороне от этого глобального процесса. Боевики на стенах полуразрушенных сирийских домов пишут на нескольких языках, включая русский: «Россия, ты следующая!»[4] И в своей статье Путин ясно говорит об этой угрозе, — того, что наёмники-бандиты из Сирии окажутся в «наших странах», — угрозе, которая подталкивает его к явлению определённого лика, к прекращению двусмысленности.

Что касается беседы на Валдае-2013, обращают на себя внимание пять смысловых блоков, которые впервые были представлены Путиным и которые сами по себе оформляют новую парадигму государственного мировоззрения.

1. Была явлена субъектность, вера в Россию как цивилизацию («у России большое, мощное будущее») и как судьбу («Россия — это судьба»), её возвращение к себе. Путин объяснил, в чём видит смысл завершения так называемого постсоветского этапа: «Годы после 91-го принято называть постсоветским этапом. Мы пережили, преодолели это бурное драматическое время. Россия, как это уже бывало в истории не раз, пройдя через ломки, испытания, возвращается к самой себе, возвращается в собственную историю. Упрочив свою национальную самобытность, укрепив свои корни, оставаясь открытыми и восприимчивыми к лучшим идеям и практикам Востока и Запада, мы должны и будем идти вперёд». Что же идёт на смену «постсоветскому этапу»? Название новой эпохе ещё не придумано, а если его и можно угадать — то вряд ли оно покажется достоверным и убедительным.

Однако это будущее базируется на нескольких аксиомах:

• Россия — это государство-цивилизация, «скреплённая русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России». Россия — это многообразие в единстве, «цветущая сложность».

• «Суверенитет, самостоятельность, целостность России безусловны. Это те „красные линии“, за которые нельзя никому заходить».