Путин: Логика власти - [56]

Валерий Гергиев никогда не скрывал своё близкое знакомство с президентом России. Они знают друг друга ещё по Петербургу, с тех трудных лет, когда молодой дирижёр вернул обанкротившемуся Мариинскому театру мировую славу. Когда Гергиев вступил на должность директора, ему пришлось в прямом смысле бороться за существование старейшей российской оперы, балета и симфонического оркестра: «Мы были в федеральном подчинении. Но Москва перестала платить зарплаты. Я сделал всё, чтобы удержать людей. Владимир Путин, который тогда был заместителем мэра, старался нам помочь, потому что понимал ценность Мариинского театра».

Много лет спустя Мариинский театр и его дирижёр Гергиев будут известны даже тем жителям России, которые мало что понимают в музыке. 7 августа 2008 года грузинские войска нападают на Южную Осетию, чтобы снова подчинить отколовшуюся провинцию центральному правительству в Тбилиси. Москва сразу же посылает в Грузию российские войска, те в течение нескольких дней выгоняют грузинскую армию из Южной Осетии и восстанавливают статус-кво. Пятидневная война Тбилиси и Москвы на Кавказе в августе 2008‑го – так же, как несколько лет спустя переворот на Украине – ненадолго поставит Европу на грань войны. Спустя две недели, вечером 21 августа 2008 года, дирижёр стоит с петербургским оркестром перед развалинами расстрелянного парламента в разбомбленном Цхинвале, столице Южной Осетии, и играет Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича. До этого он столь же эмоционально осудит Грузию за военную атаку на Южную Осетию, унесшую жизни сотен людей, и выразит соболезнования тысячам людей, собравшимся на площади в выходных костюмах или в военной форме. Это один из тех моментов, которые берут за душу, несмотря на патетичность. Оркестр прилетел прямо с фестиваля «BBC Proms». Концерт в прямом эфире транслируется в России. Гергиев и его жена родом из Осетии.

Комментатор газеты «Washington Post» резко критикует жест музыканта как «политическое заявление». Теперь дирижёр, по словам комментатора, «встал на сторону русского национализма со всеми его антидемократическими последствиями»[182]. «Его патриотизм, – пишет «Guardian» спустя день после эмоционального выступления под открытым небом, – без сомнения, искренен»[183].

Музыка тщательно подобрана и символична. Дмитрий Шостакович написал свою Седьмую симфонию, также называемую «Ленинградская», во время блокады. Её впервые представили публике в 1942 году. Для Гергиева это выступление – вопрос не политики, а гражданской позиции. «Мой концерт был посвящён памяти погибших и давался не ради комментария в “Washington Post”. Если бы Россия не вмешалась, были бы убиты тысячи осетин. Эта музыка – не только о Гитлере, но о любом зле, которое входит в нашу жизнь», – так он объясняет свой спонтанный жест.

«На концертах были министры обороны Великобритании и Германии, – рассказывает Гергиев. Он очень хорошо помнит свои тогдашние чувства. – У меня к ним только один вопрос: а кто же начал войну? Разве это был каприз России, случившийся на пустом месте? Беседы об этом не вышло. Они вежливо меня выслушали и ничего не сказали». Не только музыкант Валерий Гергиев возмущён событиями в Южной Осетии, но и Владимир Путин, и последствия этого зайдут далеко.

Ещё до распада царской империи в 1917 году Южная Осетия сопротивлялась попыткам присоединения со стороны Грузии, и некоторые конфликты были кровопролитны. В Грузинской ССР эта местность, расположенная в самом сердце Кавказа, получила статус автономии. В дальнейшие десятилетия конфликты проявлялись очень слабо, потому что грузин Иосиф Виссарионович Джугашвили, более известный под псевдонимом Сталин, держал Советский Союз в стальном кулаке диктатуры и создал систему, пережившую его на много лет. Он вряд ли мог бы себе представить, что ВВС России десятки лет спустя, воюя за Южную Осетию, подвергнут бомбардировке его родной город Гори. После краха масштабного проекта «СССР» конфликты вспыхнули с новой силой. Юг Осетии достался Грузии, север – России. Но даже тогда Южная Осетия оказала сопротивление и провозгласила свою независимость. Такое же стремление к автономии проявилось и в северо-западной части страны, в Абхазии.

С тех пор история Грузии представляет собой хронику объявленных и действительно состоявшихся войн. То, что тбилисское правительство в 2008 году пытается представить Западу как часть новой «холодной войны» и борьбу с угрозой восстановления Москвой бывшего СССР[184], было фатальной попыткой Грузии рискнуть и, наконец, спустя сто лет, поглотить мятежную провинцию во имя свободы и демократии.

Для Владимира Путина конфликт с Грузией послужил подтверждением мысли, что именно военные средства – наиболее понятный Западу язык для объяснения собственных интересов России. Война становится поворотным пунктом и окончательно уверяет его в истинности давнего предположения, что Запад, в первую очередь США, стремятся использовать любую возможность для дестабилизации России. Путина убеждает в этом не только предыстория конфликта, но и целенаправленное использование и намеренное обострение этнического конфликта, длившегося десятки лет, со стороны США, которые руководствуются неверными оценками ситуации и идеологическими концепциями, создают геополитические сферы влияния и переходят границы допустимого в политике. Отсюда неспособность западных политиков оценить взрывоопасность такого развития событий. Грузия – репетиция Украины.