Пути развития английского романа 1920-1930-х годов - [19]

Блумсберийцы стремятся возвести сложное и хрупкое здание, отличающееся текучестью архитектурных форм, без достаточно прочного фундамента. Джонстон очень точно формулирует одно из основных положений эстетики блумсберийцев: искать «форму для выражения чувств»[30].

Особенно большими возможностями в этом плане располагает жанр психологического романа. Именно поэтому он и пользовался такой популярностью в среде блумсберийцев. К психологическому роману обращается Вирджиния Вульф; большое внимание психологическому анализу уделяет в своих биографических очерках Литтон Стрэчи.

Среди высказываний блумсберийцев об искусстве, о творческом процессе и основных закономерностях его развития довольно часто встречаются замечания о соотношении искусства и действительности, и, разумеется, характер этих замечаний очень важен для понимания сущности занимаемых блумсберийцами позиций. Вирджиния Вульф пишет, что писатель имеет возможность быть ближе к реальности, чем остальные люди. Его задача заключается в том, чтобы открывать ее, суммировать и доносить до нас. В этом ее убеждает чтение «Лира», «Эммы» и «В поисках утраченного времени». Чтение этих книг она сравнивает с операцией, очищающей наши чувства: после нее начинаешь видеть все более отчетливо: как будто мир освободился от скрывавшей его пелены и обрел жизнь.

Литтон Стрэчи отдает себе отчет в том, что художник должен пристально всматриваться в бесконечное разнообразие природы. И все же для писателей-блумсберийцев эти утверждения являются лишь декларациями. Об изображении реальной жизни они помышляют меньше всего. Для Вирджинии Вульф передать реальность — это значит передать мир чувств, заставить читателя проникнуться настроениями героя, заставить его увидать игру света, услышать симфонию звуков, ощутить дуновение ветра. Характер ее творчества очень точно определил Э. М. Форстер: «… оно ни о чем, оно само — нечто». Стремясь к раскрытию психологических процессов, В. Вульф убеждена вместе с тем в непознаваемости внутреннего мира человека; он остается для нее величиной иррациональной.

Творчество Вирджинии Вульф явилось наиболее полным выражением эстетических принципов группы «Блумсбери», а ее деятельность критика служила задачам их развития. В период 20 — 30-х годов Вульф была одним из крупных критиков модернистского лагеря. Ее перу принадлежат многочисленные статьи и очерки о мастерах прошлых веков и о современных ей писателях. Было бы неверно утверждать, что Вирджиния Вульф как одна из представительниц модернистской литературы не признает традиций национальной английской культуры. Ее статьи о крупнейших писателях XVIII и XIX веков свидетельствуют о большом интересе писательницы к своеобразию их мастерства. Вместе с тем нельзя не отметить односторонний подход Вирджинии Вульф к опыту больших художников прошлого, который она оценивает сквозь призму своих, весьма ограниченных, эстетических принципов. Поэтому поэзию Шелли ей кажется возможным рассматривать в отрыве от его политической борьбы, а поэзию Байрона признавать скучной и трудной для восприятия из-за обилия содержащихся в ней идей.

В творчестве художников прошлого и настоящего она выделяет лишь те черты, которые отвечают задачам раскрытия «мира эмоций и чувств». Из всех писателей XVIII века особый интерес для нее представляет Стерн. Она восхищается той смелостью, с которой он нарушает традиционную форму романа, ее привлекает стиль Стерна, то совершенно особое, как бы не поддающееся контролю, свободное построение фраз, которое близко к разговорной речи и способно передать движение мысли, ее неожиданный поворот. «Благодаря этому необычному стилю, — пишет В. Вульф, — книга («Сентиментальное путешествие». — Н.М.) становится полупрозрачной… И мы, насколько это возможно, приближаемся к жизни»[31].

Из романистов XIX века В. Вульф выше других ценит Джейн Остин и Томаса Гарди. В романах Остин Вульф привлекает ее умение передать скрытые эмоции героев, глубину их переживаний. Она отмечает свойственную Джейн Остин способность за внешне тривиальным и незначительным увидеть нечто большое и важное и дать это почувствовать читателю. И если бы жизнь Джейн Остин не оборвалась столь рано, она, по словам Вирджинии Вульф, «могла бы стать предшественницей Генри Джеймса и Пруста»[32]. Последнее замечание весьма характерно. В творчестве романистов прошлого В. Вульф упорно ищет черты, сближающие их с декадентами конца XIX и модернистами XX века. Нарушая пропорции и соотношения в общей картине развития литературного процесса, Вульф, преувеличивая роль Остин, явно не в состоянии правильно оценить творчество крупнейших критических реалистов. Для нее XIX век — это век Остин, а не век Диккенса. Значение творчества Диккенса осталось ею непонятым. Его романы, по мнению Вульф, лишены того высшего творческого начала, которое заставляет читателя глубоко задуматься. — «Все лежит на поверхности… Не над чем подумать, отложив книгу в сторону», — записывает Вульф в своем дневнике[33]. Величие икрасота реалистического творчества Диккенса остались ей чуждыми.

Из всей плеяды английских критических реалистов В. Вульф отдает предпочтение сестрам Бронте. Однако и их творчество она воспринимает односторонне, отказывая Шарлотте и Эмилии Бронте не только в умении ставить и разрешать проблемы общественного характера, но и в какой бы то ни было склонности к постановке подобного рода проблем. Значение и своеобразие творчества сестер Бронте Вульф усматривает лишь в их умении передать силу страстей — любви, ненависти, страдания. В романе Э. Бронте «Гремящие высоты» Вульф пленяет мастерство передачи настроений и та страстная напряженность стиля, которая придает особую значительность каждой детали повествования.