Пути и маски - [76]
Она двинулась дальше, мимо завешенных мольбертов с картинами — полотнища были все в пятнах, — мимо полочек с глиняными статуэтками (законченными или незаконченными, похожими на фигурно примятые комки), мимо вездесущих запахов дерева и краски. Царил жуткий беспорядок: то там, то здесь валялись старые палитры, грифели, перья, обрывки холста и бумаги. Всё это перемежалось банальным мусором (что-то содрогнулось внутри аккуратной Синны): огрызками съеденных второпях яблок, сухими цветами, семечками непонятного происхождения, брошенными шпильками для волос… В таком месте раздолье крысам, а не творчеству, — подумалось Синне, и она снова удивилась, вспомнив о помешанности Линтьеля на чистоте.
…Неправда. Нет больше Линтьеля.
— Эра Алья, — тихо позвала Синна, наконец увидев владычицу мастерской. Лаура стояла к ней спиной и, казалось, не дышала, накладывая мазки. Кисть почти не шевелилась — такими мелкими и точными были движения; Синна невольно залюбовалась. На её глазах рождалось нечто особенное.
Это был портрет — как и большая часть картин Лауры, которые попадались Синне. Черноглазый стройный юноша (наверное, сын или внук кого-то из Правителей) в дорогой одежде стоял с книгой, препоясанный лёгким мечом — явно не для настоящего боя. Через свободную руку был перекинут красный плащ, складки которого и прорабатывала сейчас Лаура. Глаза юноши — настолько живые и блестящие, что становилось жутко, — странно выглядели на этом придворном портрете: слишком настоящие для искусственных, парадных картин. Они будто рассказывали старую печальную историю — причём не самого юноши, а кого-то давно ушедшего: вычитанную или услышанную в легенде. Синна вздрогнула, разглядев в этой боли отражение собственной. Обычно работы Лауры бывали другими.
— Кто это?… — внезапно севшим голосом спросила Синна. Лаура развернулась так резко, что подол её рабочего платья подмёл пыльный пол. А потом узнала гостью, и ужас на её лице сменился хмурой неприязнью. Синна слегка поклонилась, наблюдая, как она поспешно набрасывает на картину полотнище. — Это не повредит?… Краска ведь ещё не высохла…
— Вы пришли рассказать мне, что вредно или полезно для краски? — осведомилась Лаура. За этим грубоватым вызовом Синна сразу нащупала растерянность: поднявшись сюда, она увидела что-то, что не должна была видеть.
— Нет. Я не нашла Челлу и пришла спросить о письмах для меня.
— Письма приходят на имя мужа, — Лаура отложила палитру и отошла, чтобы ополоснуть пальцы в чаше с водой. От поднявшегося слабого ветра мусор на полу шуршал и перекатывался. — А мне некому писать. Его и спрашивайте… И, кстати, — её голос ядовито вильнул. — На кезоррианском правильнее говорить «письма мне», а не «для меня».
— Спасибо, я учту, — серьёзно и доброжелательно сказала Синна, не поддаваясь на ребяческие подначивания. Её грызло желание приподнять полотно и ещё раз взглянуть на странного юношу. — Но Вы не ответили мне, кто на портрете. Это тайна?
— Почему же? — Лаура небрежно дёрнула плечом — слишком небрежно, как показалось Синне. — Никакой тайны. Это сын чара Энчио, одного из самых видных сановников Вианты. Род наследственных, Верховных Правителей, Вы наверняка слышали о них.
«Вам ведь тоже всё дала высокая кровь — совсем не так, как нам с братом» — вот что имелось в виду. Синна смерила Лауру наглухо закрытым взглядом.
— Слышала, конечно. А как его имя?
— Ремье [11]. Он студент, изучает философию в Академии Вианты. Портрет заказал отец. Ничего примечательного, — скучающим тоном заключила Лаура и, скрестив на груди руки, присела на один из грязных столов. «Давай-ка покончим с любезностями и ты уберёшься отсюда», — прочла Синна невидимую надпись у неё на лбу. Но она не привыкла сдаваться.
— Почему тогда на поясе у него меч, а в руке книга о соколиной охоте? — невиннейшим тоном поинтересовалась она. Её внимание сразу зацепила крупная миниатюра с соколом, незаконченный набросок которой золотился на приоткрытой странице. Лаура (о боги, неужели?) слегка смутилась.
— Это просто традиция… Заказ отца, я ведь сказала. Он просил изобразить сына именно как будущего Правителя. Это требует затронуть охоту и воинскую доблесть.
— Наподобие похвальных песен, где прославляется слушатель? — уточнила Синна, запоздало сообразив, что тема песен опасна из-за Линтьеля. Лаура, явно подумав о том же, опустила глаза и забавно фыркнула.
— Да, только у нас в Кезорре уже пару десятилетий нет похвальных песен… Седая древность, любой менестрель Вам скажет, — задумавшись о брате, она даже похорошела — черты смягчились и просветлели, будто краски на безмятежных видах Ариссимы. — К тому же портрет не закончен. Сроки заказа истекают не так скоро — на празднике в честь Велго, который затевает Совет. Я могу в любой момент переиграть замысел.
Праздник в честь мудрой богини, так почитаемой в Кезорре?… Синна ничего не знала об этом — Ринцо молчал. Теперь она так напряжённо вслушивалась, что кончики ушей заболели.
— Праздник? Как интересно. Скоро ли он?
— Не очень. В конце этого месяца, — Лаура вздохнула, нетерпеливо чертя узоры в пыли домашней туфлей. — В Вианте будет шествие, пир во Дворце Правителей, маскарад… Попросите Ринцо, он Вас сводит.
История одного из множества миров, затерянных на просторах Мироздания — и затерянного в этом мире человека. История его дара (или проклятия?), любви и ненависти, стойкости и страхов. Путь одного — или путь целой эпохи? Решать судьбе...
Продолжение цикла «Хроники Обетованного». Сколько выпало карт и сошлось путей до того, как родился Меидир-прорицатель?… Обречённые на гибель королевства — и хаос, ненароком впущенный в мир. Остаётся надеяться лишь на извечную магию зеркал, но в такую эпоху лжёт даже собственное отражение… Первая часть трилогии об Альене Тоури, события происходят за несколько веков до описанных в «Прорицателе».
Продолжение цикла «Хроники Обетованного», заключительная часть трилогии о Повелителе Хаоса — Альене Тоури.
Продолжение цикла «Хроники Обетованного». Всевластие Хаоса больше не грозит Обетованному, и тёмные времена закончились… Закончились ли? Великая война продолжается. Королевство Ти’арг, захваченное северными воинами, готово сражаться за свою свободу. Драконы, кентавры и боуги с таинственных западных земель не собираются подчиняться людям… А Уна Тоури, дочь Повелителя Хаоса, не собирается подчиняться судьбе. Но, чтобы выжить в настоящем, ей предстоит погрузиться в прошлое. Что же скрывают осиновые прутья замка Кинбралан? ПРИМЕЧАНИЕ: прямое продолжение трилогии об Альене Тоури.
Сказки старого зоопарка, печальные и веселые истории его обитателей, воспитанников, работников и гостей.
Страшные сказки собрали в себе всех теневых героев Викторианской эпохи: оборотни и вампиры, ведьмы и сатанисты, Виктор Франкенштейн и его дети, а еще бессмертный и юный герой Оскара Уайльда. Однако задолго до него жил еще один бессмертный богач, который не появился в истории. Или же появился?
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.
От рассвета времени история человеческого рода была предрешена. Побеждает сильнейший. Выживает хитрый. Суров мир, взращенный на подобном порядке. Другого не будет. Здесь странствуют рыцари, чье благородство умещается на гербе. Здесь нет места шепчущим заклятья седобородым магам. Здесь живут другие, свыкшиеся с мыслью, что мощь рудной магии обманчива. Что ее подлинная сила, скрытая за восторженностью масс и престижем благородного дома, в умении приспособиться. Здесь высокие лорды, играют в собственные игры, между делом решая судьбу королевства.
Мир молодого мага рушится в одно мгновение. Он становится изгоем, угрозой и проклятием для своего мира. Древний артефакт переносит его в другой мир. Туда, где он может обрести себя. Понять для чего он родился и решить кем ему быть.
Доктор психомагических наук Элизабет Морэй и не подозревала, какие негативные последствия может иметь согласие на участие в проекте «Сота Альянса» — первой в истории эльфийско-человеческих отношений дипломатической миссии беспрецедентно высокого уровня. Получив предложение влиться в состав эльфийской делегации в качестве эмиссара-чародея, Элизабет планировала не только сколотить приличную карьеру и облагородить свою репутацию почестями и всеобщим признанием, но и обеспечить достойное будущее для своей ученицы и приёмной дочери.Однако реальность оказалась беспощадна к новоиспечённому эмиссару-чародею: в человеческой империи на эльфийских дипломатов объявляется негласная охота, в которую включаются не только продажные СМИ, фанатичные религиозные радикалы и самые опасные наёмные убийцы империи, но и тайные агенты демонической нежити.