Пути и маски - [134]
— Лаура не берётся за подобное, — сказал Ринцо, тщетно пытаясь отвлечься от близости леди Синны и облака её духов. Ему вдруг остро захотелось, чтобы она бросила взбалмошные планы и уехала в Дорелию. Но в Дорелии сейчас война, и случится это нескоро… Жаль. Может быть, есть здравый смысл в протестах Лауры и пошлых намёках ира Пинто? Может быть, не стоит им больше жить под одной крышей… — Она считает глупой и помпезной такую живопись. Говорит, что ни ум, ни глаза не нужны для неё.
Синна коротко хмыкнула. Ринцо понял, что она уязвлена.
— А по-моему, обычный придворный сюжет для такого случая… У эры Альи чересчур возвышенные представления об этих вещах. Простите, конечно, если я говорю лишнее, но…
— Для Лауры это дело жизни, — перебил Ринцо. — Она бы не взялась за заказ, если бы не видела в нём ничего интересного… И не прятала бы работу, если бы не считала важной.
«По крайней мере, раньше», — горько добавил он про себя.
Они свернули на более широкую улицу. Здесь уже начиналось праздничное шествие. Камни мостовой подрагивали от гвалта, музыка играла сразу отовсюду, с верхних этажей горстями швыряли зерно и муку — ради богатства и изобилия… Напротив закрытой лавки появились лотки с миндалём и засахаренными лимонами. Всё чаще Ринцо замечал на прохожих подвески с крошечными весами — символом Велго Мудрейшей.
— А я-то думала, повсюду будут книги, — усмехнулась леди Синна, заметив группу студентов из виантской Академии. — Здесь праздник богини мудрости похож на наши чествования четырёх богов… Но куда масштабнее.
— О да, — рассеянно отозвался Ринцо. — Вы правы.
Какой-то костлявый мальчишка кинул в сотоварища лимонной кожурой, но попал на телегу с картиной. Испуганно ойкнул и юркнул в ближайший дворик.
— Убрать, — велел Ринцо, промокая платком влажный лоб. Не хватало ещё привезти во Дворец праздничное полотно, присыпанное мусором…
Давио, шёпотом ругаясь, слез с козел и пошёл исправлять неприятность.
— Это к счастью, — тихо сказала Синна. «Вы-то откуда знаете?» — с тоской подумал Ринцо, а потом — внезапно даже для себя — почти грубо схватил и поцеловал её руку. Вся улица могла наблюдать за ними, но ему стало совершенно всё равно. На коже Синны, гладкой и тёплой, остался зелёный терпкий след от стебля орхидеи. Ринцо перевернул её ладошку и поцеловал запястье, со смаком самоистязания вспоминая, как делал то же с рукой Лауры.
— Я люблю свою жену, миледи, — прошептал он, как только бесконечно-долгое мгновенье истекло. Синна, бледная и спокойная, отступила на полшага.
— Я знаю, эр Алья.
Дальше они пошли молча.
Крикливое шествие прибыло на площадь перед Дворцом Правителей после полудня. Синна вслушивалась в рваные ритмы народной музыки, которая так мало походила на изысканные песни менестрелей, и смотрела на громадную, в три человеческих роста, статую богини Велго. Горожане несли деревянную статую гордо, как знамя на битву, но по пути забрасывали её мукой, зерном и орешками.
Синна запрокинула голову, чтобы лучше видеть. Её запястье всё ещё горело от поцелуя Ринцо, но она заставила себя тщательно сосчитать цвета на платье плоскогрудой женщины с весами в руке. Красный, синий, зелёный; жёлтый, белый, лиловый; чёрный, серебристый и золотой. Вышло девять, как и полагается: девятка — священное число Мудрейшей. Статуя была вырезана просто, но с большим искусством; покрывавший её лак радостно блестел на солнце, а чаши деревянных весов поднимались и опускались совсем без скрипа.
— Славься, мудрая! Да здравствует Кезорре в веках!.. — кричали жители Вианты под дуденье рожков и безудержный барабанный грохот. В толпе на площади к простым горожанам примешалась знать, так что Синна то тут, то там видела роскошные маски с самоцветами и шёлковые одежды аристократов. Ринцо уже поднялся на помост, готовясь к праздничной встрече Правителей и народа. Без него, в одиночестве, Синне стало неуютно и — почему-то — страшновато; некстати она вспомнила Хаэдран и торжества в честь прибытия королевы Хелт. То был, конечно, «праздник наоборот» — праздник в городе, потерявшем свободу и тысячи невинных людей… Но толпы и шума, пожалуй, там было не меньше.
Синна отошла от кучки надменных чар — обсуждая наряды и маски соперниц, они в неимоверных количествах поглощали маленькие фруктовые пирожные с серебряного подноса. Несчастная служанка старалась уберечь поднос от соседства с плясунами и жонглёрами. Синна крепче прижала к груди свою орхидею; она будет стоять в одиночестве, это вполне нормально. Сейчас она не обязана говорить ни с кем, и никакой отметины нет на её запястье…
Всё сложнее ей было справиться с подступавшими к горлу слезами. Эр Алья унизил её — лучше бы он молчал, чем сверкал своей честностью… Синна попыталась представить, что какой-нибудь из почитателей в Дорелии повёл себя так с нею, и её щёки вспыхнули от гнева. Она поправила вуаль, восстанавливая дыхание. Нет, никому другому она не позволила бы ничего подобного. Это уже наглость, а не проявление супружеской верности и порядочности… Подавляя обиду и оскорблённое самолюбие, Синна взращивала в себе злость. Так было проще.
История одного из множества миров, затерянных на просторах Мироздания — и затерянного в этом мире человека. История его дара (или проклятия?), любви и ненависти, стойкости и страхов. Путь одного — или путь целой эпохи? Решать судьбе...
Продолжение цикла «Хроники Обетованного». Сколько выпало карт и сошлось путей до того, как родился Меидир-прорицатель?… Обречённые на гибель королевства — и хаос, ненароком впущенный в мир. Остаётся надеяться лишь на извечную магию зеркал, но в такую эпоху лжёт даже собственное отражение… Первая часть трилогии об Альене Тоури, события происходят за несколько веков до описанных в «Прорицателе».
Продолжение цикла «Хроники Обетованного», заключительная часть трилогии о Повелителе Хаоса — Альене Тоури.
Продолжение цикла «Хроники Обетованного». Всевластие Хаоса больше не грозит Обетованному, и тёмные времена закончились… Закончились ли? Великая война продолжается. Королевство Ти’арг, захваченное северными воинами, готово сражаться за свою свободу. Драконы, кентавры и боуги с таинственных западных земель не собираются подчиняться людям… А Уна Тоури, дочь Повелителя Хаоса, не собирается подчиняться судьбе. Но, чтобы выжить в настоящем, ей предстоит погрузиться в прошлое. Что же скрывают осиновые прутья замка Кинбралан? ПРИМЕЧАНИЕ: прямое продолжение трилогии об Альене Тоури.
Восемь братьев, четыре пары близнецов, рожденных в мире магии. Каждого из них нарекли в честь их магических способностей, и им предстояло исполнить восемь пророчеств… «Болезни и несчастья обрушатся на страну, стоит лишь Сейберу встретить свою истинную возлюбленную», ─ было предначертано старшему брату, магу мечей. Не желая покоряться судьбе, братья уединяются на Сумеречном острове, где нет ни единой женщины. Но в тот момент, когда младший из них спасает девушку и переносит ее на остров, мир чародеев меняется навсегда… Перевод осуществлён специально для сайта World Selena: https://www.worldselena.ru.
Странная связь обнаруживается между восемнадцатым и двадцать первым веками. Нить времени тянется из одной эпохи в другую, таинственным образом сплетая судьбы четырех молодых людей — двух адептов ордена Розенкрейцеров в Германии и пару из современного Санкт-Петербурга. София и Константин ничего не смыслят в алхимии и каббале, но им придется столкнуться с непонятными и пугающими вещами: реинкарнацией душ, легендами о древних артефактах, Древе Жизни и конце света.
Пройдя три уровня Вавилонской башни, этого дьявольского лабиринта, полного обмана, пороков и всевозможных опасностей, Томас Сенлин вырвался на свободу, но так и не вернул потерянную жену. Он вынужден стать пиратом, чтобы выжить на борту украденного воздушного корабля и продолжить поиски. Превратности судьбы заставляют Сенлина обратиться за помощью к главной легенде многоярусного мира, к таинственному Сфинксу, чьей печатью отмечены многие чудеса. Но Сфинкс ничего не делает даром, а в Вавилонской башне крайне опасно быть у кого-то в долгу. Впервые на русском!
Для дедушки Фэнга и его внучки призраки и демоны — дела обычные, прямо скажем. Гораздо сложнее избежать внимания убийц и мафии. Все имена и названия выдуманы, все совпадения случайны. Из предупреждений — нехронологическое повествование и насилие. Произведение довольно мрачное, жесткое и, вероятно, неприятное, впечатлительным людям лучше его не читать.
Самый обычный школьник оказывается в непростой ситауции: шуточный спор с папой по поводу домашнего задания заставляет мальчишку призвать на помощь всю свою премудрость и фантазию. А у настоящего романтика и мечтателя летние каникулы могут превратиться не только в череду неожиданных встреч и приключений, но и в самое лучшее сочинение на свете, в сказку о том, как Отважный Рыцарь отправляется в Заколдованный Лес, к Мрачному Замку, вызволять Прекрасную Принцессу из лап Коварного Дракона.
Прошло полгода с жестокого убийства архиепископа Уильяма де Лорена в Давиллоне. Церковь назначила нового епископа в городе, но и высказала недовольство гибелью его предшественника. Экономика Давиллона страдает от гнета церкви. Многие жители отвернулись от церкви, выбрав личное служение или независимые храмы. А епископ злится на народ Давиллона и хочет с ним разобраться. Но сверхъестественная угроза ходит ночью по улицам, попадаясь низшим слоям населения. Из-за всего этого местные представители церкви не могут ничего делать, а страже забот хватает.