Пути Держателей - [44]

Демоны старались спускаться все быстрее, лес приближался.

Но недостаточно быстро.

Волк неуклюже потоптался на краю, посверкивая мутными розовыми глазами, каркнул, изогнул длинную шею, и свалился с утеса. Киоши вжался в скалу, когда тяжелая туша скользнула мимо него, медленно распахивая объятья крыльев. Оттолкнулся, подошвами нащупывая точку опоры, и развернулся. Волк спикировал, набирая скорость, а затем зашел на вираж, поднимаясь все выше. Грациозно, величественно.

Птицы, окружавшие их со всех сторон, бросились в разные стороны, улетая прочь или забиваясь в норы гнезд. Теперь в их криках слышалась не только злоба, но и предостережение.

Киоши практически разжал ладони, придерживая канат лишь расслабленными пальцами, и рухнул вниз. Успел вновь ухватить заклинание, когда его левая нога ударила во что-то мягкое, а веревка буквально затанцевала вдоль стены. Взглянул вниз, понимая, что уперся в плечо проводника.

А тот внезапно прекратил спуск, удобно упершись ногами в стену и обнажив кинжал.

— Если он атакует, нам все равно не спуститься, пока мы не убьем его! — прокричал он, пробиваясь сквозь усилившийся гам птичьего царства.

Киоши не ответил, оборачивая петлю каната вокруг левой кисти. Танара прав…

Птица-волк сделала пару широких кругов, до конца распугав обитателей этой части Небесного Озера, взмыла еще выше и напала.

Удар пришелся в Киоши. Тяжелый удар, не прицельный, словно в бою летающий хищник привык пользоваться не точностью, а массой и скоростью. Рукой сбив в сторону массивный клюв, демон попытался увернуться, отталкиваясь от стены, но волк ударил еще и крыльями.

В голове тоэха помутнело, что-то хрустнуло в шее, Киоши пробовал схватить гадину все той же рукой, когтями срезав несколько плотных перьев, но широкие крылья полностью перекрыли свет, а в лицо дыхнуло смрадом. Что-то кричал Танара.

Медленно, словно в ожившем сне, юноша понял, что теряет опору.

Волк отпрянул, и теперь Киоши видел свои руки, тянущиеся к канату. Когти царапнули по скале, высекая искры и каменную крошку, задели заклинание, но не удержали. Он перевел взгляд на далекие деревья, и булыжником рухнул мимо Танары, вплотную сцепившегося с птицей.

Море леса, покрытое волнами ряби, бросилось в лицо, стремительно приближаясь. Киоши падал, словно метеор, быстро, неподвижно, уже не стараясь ухватиться. С ледяным спокойствием поняв, что ему уже не удастся удержаться ни за канат, ни за выступы стены, он собрался, поджимая к груди ноги и руки, а подбородком привычно придерживая амулет.

Проводник с ужасом смотрел ему вслед. Тоэх стремительно удалялся, сшибая выступы гнезд и не успевших увернуться птиц.

Омываемый упругими волнами Небесного Озера, Киоши почувствовал, как вздулась кожа на спине. Позвонки, захрустев, начали трансформацию, истончаясь в шипы. Отстраненно он успел подумать, что не желал превращения, его инстинкты сработали самостоятельно, стоило лишь сущности тоэха приблизиться к гибели. Теперь юноша ощущал, как ребра растут, утолщаясь и крепнув, раздавая в стороны грудную клетку. Череп удлинялся, волосы развевались в полете. Позвоночник слился в гибкую костяную хорду, короткие толстые шипы пронзили остатки человеческой кожи.

Киоши оскалился, взревев, и ветер подхватил его рычание, но полностью изменение закончить не удалось.

Пышные зеленые ветви молниеносно надвинулись, расступаясь, и он нырнул в гущу леса.

Словно реактивный снаряд, срубая ветки и ударяясь о стволы, он с дикой скоростью врезался в землю, щедро усыпанную хвоей. Пыль, куски земли и сломанные ветки еще долго падали на оставленную им борозду, опускаясь на глубокую воронку. В ее сердцевине, неестественно вывернув руки, застыл молодой тоэх.

Чаща замерла, потрясенная внезапным ударом. Замолкли птицы, притаились звери, даже кроны стали шуршать чуть тише. В этой тишине, нарушаемой лишь скрипом вековых стволов, неподалеку от воронки, с присвистом шурша мертвыми крыльями, рухнул труп волка, заставив землю вздрогнуть повторно.

* * *

Танара, выкладываясь из последних сил, продолжал спуск. Едва достигнув верхушек деревьев, он выпустил канат, спрыгивая на могучие ветви. Словно по ступеням, прыжками бросился вниз. Уже понимая, что опоздал и ничем не в силах помочь, он все равно спешил.

Проламываясь сквозь ветки, мягко приземлился рядом с воронкой.

Замер, разглядывая неподвижное тело. Взглянул на окровавленную птицу.

Потирая виски, Танара осторожно подошел к воронке, не замечая, как кровь отливает от лица.

Он точно не знал, сколько времени простоял над могилой юноши, которого так и не смог довести до конечной точки путешествия. В какой-то момент, все же вырвавшись из оцепенения, мидзури тяжело опустился на колени, расстегивая сумку.

Бережно выложил на вскопанную ударом землю несколько амулетов, мешки с травами, две жестяные баночки. Руки его дрожали от усталости, ноги подкашивались, но он не замечал. Холодными ладонями сгребая в кучу сухие иголки и обломки ветвей, бывший проводник запалил крохотный костерок. Из горла его потекла тихая, рваная мелодия напева.

Не сводя остекленевшего взгляда с тоэха, он принялся подбрасывать в огонь щепотки трав, раскачивая амулеты над погребальным дымком. Раз за разом Танара заставлял себя вспоминать оказавшееся столь коротким путешествие, шепча прощальные молитвы и короткие трехстишия, отягощающие собственную вину. Разноцветный дым поднимался к кронам, струйками тумана заползал в воронку, лаская бледную кожу Киоши, словно живой, старательно огибал тушу птицы-волка.