Путеводный нейрон. Как наш мозг решает пространственные задачи - [74]

Центр расположен в саду XVIII века, огороженном высокими стенами. Из всех комнат открывается вид на сад, а общие помещения имеют высокие окна с обеих сторон, так что в здании преобладает естественное освещение, и ничто в нем не напоминает учреждение. Внутренняя планировка предназначена для странствий: в какую бы сторону вы ни пошли из центра, в конце концов вы вернетесь назад. Маклафлин говорит, что хотел создать чувство «блуждания по непрерывному настоящему». Даже если пациенты не в состоянии спланировать маршрут или вспомнить, где они только что были, на прогулке у них все равно создается ощущение перемен, чувство того, как мир раскрывается перед ними[398].

К огорчению Маклафлина, в настоящее время центр используется не совсем так, как предполагалось. Забота о безопасности и боязнь судебных исков привели к тому, что пациентам не разрешено свободно гулять, а двери в сад большую часть времени заперты. Но архитектор надеется применить принципы проектирования центра, получившего несколько архитектурных премий, при строительстве других домов престарелых. Его идеи согласуются с самыми современными представлениями психологии. Передвижения пациентов с болезнью Альцгеймера выглядят хаотичными, но, скорее всего, они имеют цель. Когда вы не понимаете окружающий мир, есть смысл исследовать его, выяснить, с чем вы еще не знакомы. Как напоминал нам Толкин во «Властелине колец», «из тех, кто странствует, блуждает далеко не каждый»[399].

Эпилог Конец пути

Современные люди взаимодействуют с окружающим миром точно так же, как их доисторические предки. Мы путешествуем дальше и быстрее, и у нас есть необыкновенно умные приборы, помогающие прокладывать путь, но то, как мы используем свой мозг, чтобы ориентироваться в пространстве, практически не изменилось. Мы ищем ориентиры, анализируем окружающий мир, запоминаем то, что видим, строим когнитивные карты и в целом никогда не отключаем систему ориентации в пространстве, как и наши предки, охотники и собиратели в эпоху плейстоцена. Некоторые справляются с этими задачами лучше остальных, но так было всегда, по крайней мере до начала XXI века, – потом наступили перемены. Многие из нас делегировали эту тяжелую навигационную работу приборам GPS-навигации, которые ведут туда, куда нужно, без всяких усилий с нашей стороны. Следуйте за синей точкой в приложении на смартфоне или выполняйте устные указания спутникового навигатора – и вы попадете в пункт назначения, не утруждая нейроны места в гиппокампе или цепи принятия решений в префронтальной коре. Вам не нужно знать, как вы туда попали, или даже что-то помнить о своем маршруте. Впервые в истории эволюции мы перестали пользоваться многими пространственными навыками, которые помогали нам выжить на протяжении многих тысяч лет. Стоит задуматься, к чему это нас может привести и что мы можем потерять.

Начнем с простого эксперимента. При следующем посещении музея, ресторана или визите в гости в незнакомый район попробуйте отправиться туда пешком – пройдите хотя бы последний километр, – следуя маркеру навигатора в телефоне. А когда придет время возвращаться домой, выключите телефон и попробуйте попасть в точку, откуда начался ваш пешеходный маршрут, – как делали наши предки в каменном веке. Большинству людей сделать это будет очень сложно. Следуя указаниям навигатора, вы не обращали внимания на то, где идете, и у вашего мозга не было возможности построить когнитивную карту или журнал поворотов, и поэтому ему нечего вам предложить для обратного пути. Конечно, вы не заблудитесь – для этого достаточно всегда носить с собой телефон и не забывать его заряжать.

Но мы многое теряем, надеясь на GPS. Эта технология превращает мир в абстракцию, живущую в цифровом устройстве. В обмен на знание своего точного положения в пространстве мы жертвуем чувством места. GPS делает ненужными контуры и цвета, мы избавлены от необходимости запоминать, сколько перекрестков встретилось нам на пути, обращать внимание на характер и особенности ландшафта, следить за своим перемещением. Мы можем позволить себе безразличие, и эта отстраненность делает нас невежественными. Без истории, которую можно рассказать о путешествии, мы перестаем быть путешественниками.

За последнее десятилетие множество исследований показали, что навигационные приложения и приборы спутниковой навигации ослабляют пространственную память[400]. Когда мы просто следуем инструкциям, мир проносится мимо, и мы почти не запоминаем места, которые посетили. GPS не требует от нас представить или спланировать путешествие – и даже смотреть по сторонам; пользуясь картой, мы вынуждены определять свое положение по тому, что видим[401]. Нейробиолог Джулия Франкенштейн сравнивает построение когнитивной карты по скудной пространственной информации, приходящей от GPS, с «попыткой восстановить целое музыкальное произведение по нескольким нотам»[402]. В лучшем случае мы получим обрывок мелодии.

Последствия ослабления пространственной памяти для навигации вполне предсказуемы. В исследовании Негин Минаи о ментальных картах жителей Лондона, с которым мы познакомились в главе 9, было показано: те, кто пользовался GPS, значительно хуже изображали карту города, потому что плохо представляли, как соотносятся друг с другом разные районы