Путеводитель вольного странника - [6]

Она выпускалась в микросубмезонном формате, ибо в привычной форме потребовала бы от путешественника таскать за собой десяток небоскребов в качестве книгохранилища. На самом дне саквояжа лежали блокнот и махровое полотенце от «Маркса и Спенсера».

«Путеводитель» посвящает полотенцам целую главу.

«Полотенце, — сказано там, — пожалуй, самый необходимый предмет в обиходе туриста. Во многом его ценность определяется практикой: в него можно завернуться, путешествуя по холодным лунам Беты Яглана; им можно накрыться, как одеялом, ночуя под звездами, что льют красный свет на пустынную планету Какрафун; на нем удобно лежать на песчаных пляжах Сантрагинуса, наслаждаясь пьянящими ароматами моря; его удобно использовать в качестве плотика, спускаясь по медленным, тяжелым водам реки Мотылек; им можно размахивать, подавая сигналы бедствия, а можно и намочить его для рукопашной схватки, либо обмотать им голову, чтобы не вдыхать ядовитые газы или избежать взора Кровожадного Звережука с Трааля (поразительно глупая тварь, которая полагает, что раз вы ее не видите, то и она вас не видит; на редкость тупая, но исключительно кровожадная); ну и в конце концов вы вполне способны им вытираться, если, конечно, полотенце достаточно чистое.

Однако гораздо важнее психологическое значение полотенца. По необъяснимым причинам, когда нечок (нечок не турист) узнает, что у туриста есть с собой полотенце, то автоматически предполагает наличие зубной пасты, фляги, компаса, мотка бечевки, плаща, скафандра и т. д. и т. п. Более того, нечок с радостью одолжит туристу любой из поименованных или непоименованных предметов, „потерявшихся“ в дороге. В глазах нечока человек, который исколесил Галактику вдоль и поперек, перенес тяжелейшие невзгоды, с честью вышел из отчаянных ситуаций и сохранил при этом свое полотенце, безусловно, заслуживает величайшего уважения».

— Полотенце при тебе? — внезапно спросил Форд Префект.

Артур, страдающий над третьей пинтой, обернулся:

— Нет, а что?

Он уже перестал удивляться — не было смысла.

Форд раздраженно прищелкнул языком.

— Пей, — поторопил он.

Неожиданный грохот перекрыл галдеж бара, музыку и даже икоту соседа, которому Форд все-таки поставил виски.

Артур, поперхнувшись, вскочил на ноги.

— Что это? — воскликнул он.

— Успокойся, — ответил Форд, — еще не началось.

— Слава Богу, — облегченно вздохнул Артур.

— Это, видимо, просто твой дом снесли.

— Что?! — взревел Артур. Пелена спала с его глаз. Несколько секунд он дико озирался, потом бросился к окну. — Какого же черта я тут сижу?

— Все это уже не имеет значения, — сказал Форд. — Пусть забавляются.

— Забавляются? — Артур еще раз выглянул в окно, чтобы убедиться, что они говорят об одном и том же, и выбежал из бара, отчаянно размахивая пивной кружкой.

Перед тем как выскочить следом, Форд быстро повернулся к бармену и попросил четыре пакетика арахиса.

— Пожалуйста, сэр, — сказал бармен, выкладывая пакетики на стойку. — Двадцать восемь пенсов, будьте добры.

Форд сунул бармену еще одну пятифунтовую банкноту, без сдачи. Бармен посмотрел на банкноту, затем перевел взгляд на Форда и внезапно поежился: он пережил мимолетное ощущение, которое был не в силах понять, ибо на Земле никто прежде такого не испытывал. В самых отчаянных и безвыходных ситуациях под воздействием стресса каждое живое существо испускает сублиминальный сигнал — этакий жалостный вскрик, абсолютно точно выражающий своей силой, насколько далеко находится это существо от места своего рождения. На планете Земля от места своего рождения сложно удалиться дальше чем на шестнадцать тысяч миль, что, в сущности, совсем рядом, и испускаемый сигнал слишком слаб, чтобы его уловить. Форд Префект испытывал в данный момент огромное напряжение, а родился он в шестистах световых годах отсюда, в окрестностях Бетельгейзе.

Бармен пошатнулся, словно от удара, потрясенный ощущением невообразимого расстояния. Он не понимал, что оно означает, но теперь смотрел на Форда уважительно, почти с благоговением.

— Вы серьезно, сэр? — прошептал он во внезапно наступившей тишине. — Вы думаете, скоро наступит конец света?

— Да, — подтвердил Форд.

— Прямо вот так, средь бела дня?

Немного овладев собой, Форд самым беззаботным тоном ответил:

— Ага. По моим оценкам, осталось меньше двух минут.

Бармен не поверил своим ушам — точно так же, как не поверил в реальность ощущения, которое испытал только что:

— И мы ничего не в силах изменить?

— Нет, — небрежно бросил Форд, рассовывая по карманам пакетики с орехами.

Неожиданно в баре кто-то хрипло рассмеялся: совсем, мол, с ума посходили. Вдрызг пьяный сосед Форда устремил на него затуманенный взгляд.

— А я думал, — проговорил он, — когда наступит конец света, надо лечь и накрыть голову бумажным пакетом или еще чем…

— Если хотите — ради Бога, — разрешил Форд.

— Так нас учили в армии, — пояснил сосед, и его взгляд медленно и с большим трудом направился в сторону бутылки виски.

— Это поможет? — спросил бармен.

— Нет, — ответил Форд, обаятельно улыбаясь. — Прошу простить, мне пора.

— И, помахав рукой, вышел за дверь.

В баре на секунду воцарилась тишина; потом, к общему смущению, тот, кто хрипло рассмеялся чуть раньше, снова хрипло рассмеялся. Девушка, которую он затащил с собой выпить, уже ненавидела его всеми фибрами своей души.