Путеводитель вольного путешественника по Галактике - [46]

— Откуда это все здесь? — завопил Зафод, выпучив глаза.

— Не раскатывай губу, — ответил Форд. — Это всего лишь каталог.

— Кто это?

— Каталог, — сказала Триллиан. — Иллюзия.

— Да быть того не может! — заорал Зафод, упав на четвереньки и вглядываясь в почву. Он потыкал в нее и поковырял ногтем. Она была очень тяжелой и мягкой — ее можно было поцарапать ногтем. Она была очень желтой, очень блестящей, и если подышать на нее, дыхание испарялось с нее очень медленно и неохотно — так, как может испаряться дыхание только с чистого золота.

— Мы с Триллиан очнулись уже давно, — рассказал Форд. — Мы орали, пока к нам не пришли, а потом орали дальше, пока они нас не накормили и не поставили нам свой каталог планет, чтобы мы не скучали, пока они решат, что с нами делать. Это все сенсОпленка.

Зафод посмотрел на него с ненавистью.

— Зараза, — сказал он. — Вытащил меня из моего чудесного сна, чтобы показать мне чей-то чужой.

Он грузно сел на пол.

— Что там за долины, — спросил он, махнув рукой.

— Клеймо изготовителя, — ответил Форд. — Мы уже смотрели.

— Мы тебя долго не будили, — заметила Триллиан. — На прошлой планете было по колено рыбы.

— Рыбы?

— Некоторые любят престранные вещи.

— А на позапрошлой, — подхватил Форд — была платина. Скучновато. Но мы решили, что эта тебе понравится.

Повсюду, куда ни глянь, все сверкало могучим мягким и тяжелым блеском.

— Красиво, етить, — сказал Зафод.

В небе появился огромный зеленый номер по каталогу. Он помигал и переменился, а когда все трое опустили глаза с неба на землю, переменилась и земля.

В один голос все трое сказали: «Йоу!»

Море было пурпурным. Пляж, на котором они сидели, состоял из желтых и зеленых кругляшей — вероятно, жутко драгоценного камня. Далекие горы казались мягкими и покачивали багровыми вершинами. Поблизости стоял пляжный столик чистого серебра с атласным зонтиком и серебряными бусинами на бахроме.

Номер, красовавшийся в небе, сменился надписью, которая гласила: «Каковы бы ни были ваши желания, Магратея исполнит их. Мы не гордые».

И пятьсот совершенно обнаженных женщин полетели с неба на парашютах.

Через миг все исчезло, и троица очутилась на весеннем лугу, полном коров.

— Ох, — простонал Зафод. — Мозги мои!..

— Хочешь поговорить об этом? — спросил Форд.

— Давай, — согласился Зафод, и все трое сели, не обращая никакого внимания на пейзажи, разворачивавшиеся и сворачивавшиеся вокруг них.

— Я вот что думаю, — начал Зафод. — Все, что сделано с моим мозгом, сделал сам. И сделал я это так, чтобы никакие тесты правительства этого не обнаружили. И сам я не должен был ничего знать. Шиза, верно?

Оба слушателя кивнули, соглашаясь.

— Вот я и думаю: что же это было — такое секретное, что никому нельзя было об этом знать, ни Галактическому правительству, ни мне самому? А ответ простой: не знаю. Логично? Но я сопоставил кое-что и могу попробовать догадаться. Когда я решил избираться в Президенты? Почти сразу после смерти президента Йудена Вранкса. Ты помнишь Йудена, Форд?

— Еще как, — отозвался Форд. — Тот самый, с которым мы познакомились еще тогда! Арктурианский капитан! Да, это был человечище. Он угощал нас каштанами, когда ты пробрался на его мегагруз. И сказал, что ты самый прикольный пацан, которого он видел.

— О чем это вы? — спросила Триллиан.

— Это старинная история, — ответил Форд. — Мы были еще совсем пионерами дома, на Бетельгейзе. Почти вся торговля между Центром Галактики и периферией совершалась на арктурианских мегагрузах. Торговые разведчики с Бетельгейзе находили новые рынки, а арктуриане поставляли на них товар. Космические пираты создавали массу проблем — это было еще до Дорделлических войн — поэтому мегагрузы оснащались самыми крутыми оборонными системами, какие только были известны галактической науке. Это были очень суровые корабли. И огромные. На орбите какой-нибудь планеты они могли сделать солнечное затмение.

И однажды вот этот вот Зафод — ну, тогда он был помоложе — решил захватить один из них. На трехмоторном скутере для работ в стратосфере — молокосос! Это было полное идиотство. Я отправился с ним, потому что поставил немаленькие деньги на то, что он этого не сделает, и не хотел, чтобы меня надули. Ну, так вот. Мы забираемся в трехмоторку, которую он перефигачил полностью, за несколько недель делаем три парсека, вламываемся на мегагруз — как, я до сих пор не понимаю — заходим на мостик, размахивая игрушечными пистолетами, и требуем каштанов! Ничего более сумасшедшего я не видел. И это стоило мне целого года карманных денег. Поел каштанов!

— Капитан, Йуден Вранкс, был действительно удивительный человек, — сказал Зафод. — Он накормил нас, угостил как следует, подогрел всякими штуками из разных диковинных мест в Галактике. Каштаны, само собой. Мы офигительно потусовались. А потом он телепортировал нас обратно — в колонию самого строгого режима на Бетельгейзе. Это был настоящий мужик. Потом он стал президентом Галактики.

Зафод умолк.

Окружающий пейзаж погрузился в сумерки. Вокруг завыли темные ветра, и слоноподобные тени зашевелились во мраке. Время от времени воздух раздирали голоса иллюзорных существ, убивающих других иллюзорных существ. Очевидно, и такие вещи пользовались достаточным спросом, чтобы внести их в каталог.