Путеводитель по оркестру и его задворкам - [13]
Обычно и в голову не приходит, какая мощная инфраструктура обеспечивает концертную деятельность. Что нужно для работы оркестра? Сначала все очень просто — ну что, инструменты, разумеется. А кто спорит? Струнные инструменты делают, конечно же, мастера. Их фамилии и мастерские знают те, кого это непосредственно касается. Но существуют и фабрики, которые изготавливают вполне профессиональные инструменты. Мощными фирмами мирового класса выпускаются струны, канифоль и огромное количество всяких прочих необходимых изделий. Мастера и фабрики делают смычки, для которых требуется конский волос. Для каждого инструмента нужен футляр — максимально легкий, прочный и компактный. Мы только начали, а уже затронули деревообработку, химию и коневодство. Есть фирмы, которые делают и продают трости для гобоев, фаготов и кларнетов. Есть — которые поставляют заготовки тростей и просто камыш, срезаемый где-нибудь в Провансе или Северной Африке. А названия фирм, которые производят музыкальные инструменты для профессиональной деятельности, произносятся с восхищенным придыханием и нескрываемым уважением в голосе. Существуют целые каталоги коробочек, тряпочек, ножиков, специальных резачков и машинок, проволочек, ниточек, смазок и прочих специализированных примочек.
Вот, кстати, повод, чтобы посмотреть на гаджеты, девайсы и примочки, которые непосредственно обслуживают музыкальную деятельность.
Сразу вскользь упомянем такие очевидные, но тривиальные вещи, как карандаш и ластик, отверточки у деревянных духовых, баночки с машинным маслом и смазками у медных и канифоль у струнных. Некоторые из перечисленных предметов имеют двойное назначение. Так, например, карандашом фиксируют высоту пульта а старых конструкциях, вставляя карандаш в соответствующую дырочку, а отвертки пользуются стабильным спросом у струнников, чтобы закрутить винтик в очках.
У тех же струнников успехом пользуется мягкая, резиноватая на ощупь зеленая колбаска dampit, регулирующая уровень влажности в инструменте. Ее кладут в футляр или эфу инструмента и, постепенно отдавая влагу, эта штука предохраняет инструмент от пересыхания. А измеряет эту самую влажность встроенный в футляр гигрометр.
Самый распространенный после мобильника прибор в оркестре — это тюнер, электронное устройство, показывающее с помощью стрелочки и лампочек высоту издаваемого звука. Его максимально дружелюбный интерфейс самым бестактным образом показывает, насколько фальшиво ты играешь. Тюнер снимает звук как с помощью встроенного микрофона, так и с помощью пьезодатчика на прищепке, который прицепляется к инструменту. В последние годы появились беспроводные тюнеры, в которых сигнал от датчика к тюнеру идет не по веревочке, а как попало, т. е. wireless.
Самый ненужный и бессмысленный прибор в оркестре — это метроном. Хотя дома он есть почти у всех. Но теперь уже не механический, выполненный в надгробномемориальном дизайне из полированного дерева, а очередная коробочка на батарейках, часто совмещенная с тюнером в одном пластмассовом корпусе.
Электронный метроном принципиально отличается от механического. Во-первых, если тебе нужен темп М122, то ты и ставишь 122, а не двигаешь грузик примерно на полтора сантиметра вниз. Во-вторых, чуть неровно стоящий метроном надгробного типа к тому же и щелкал неровно. Зато громко, да еще и позванивая на сильных долях. При этом неистово мельтеша маятником перед носом и доводя своих жертв до эпилептического припадка. По крайней мере я успешно использовал современный метроном, когда необходимо было с разными музыкантами в разных условиях потреково записать музыку, чтобы потом дома не спеша собрать ее на компьютере. Метроном, который дает свои щелчки мне в наушник и не лезет в микрофон, оказался чрезвычайно удобной вещью. Таким образом мы можем математически точно формализовать скорость исполнения и звуковысотность.
Для настройки литавр используется уже запредельно узкоспециализированный прибор, который литаврист назвал натяжометром, а официальное название которого — drum-tuner.
Литавры, несмотря на свое барабанное происхождение, — инструмент звуковысотный. И издают вполне опознаваемые звуки. Об основах и деталях мирового литавризма я расскажу в другой главе, а сейчас для нас и для литавриста важно, чтобы мембрана инструмента была равномерно натянута со всех сторон. Тогда получается чистый неразмытый звук. Если непредвзято вникнуть в суть явления, то drum-tuner — это, в сущности, микрометр. Нижняя его часть — это довольно увесистый металлический цилиндр с плоским дном, сквозь который но центру проходит подпружиненная ось, которая и замеряет глубину провисания мембраны. Чем больше натяжение, тем, естественно, меньше ход этой оси, а стало быть, и показатели на циферблате. Задача в том, чтобы показатели были одинаковыми около каждого регулировочного винта. Этот девайс, судя по всему, выпускает завод измерительных приборов, и форма его кооперации с музыкальными фирмами вызывает у меня глубокое восхищение.
И вообще хотелось бы заметить, что в нашу, скажу с гордостью, одну из двух или трех древнейших профессий технический прогресс последних десятилетий принес много новых удачных вещей. Мы заменили камертон тюнером, механический метроном — электронным, появились синтетические трости вместо камышовых (по крайней мере кларнетисты и саксофонисты в определенных условиях на них играют — например, в духовых оркестрах на свежем воздухе), а наиболее уязвимые деревянные части духовых инструментов делают по технологии green line из смеси гранулированного дерева и синтетических материалов с приличными акустическими свойствами.
Эта книга обо всем — о том, как устроен мозг музыканта, о том, почему собственный голос так отвратительно звучит в записи, о том, что такое абсолютный слух, как устроена нотная запись, какие гигантские пласты информации можно извлечь из простой программки, которую вы купили перед концертом, о том, какой голос был у Чайковского и Толстого, и это я уж не говорю о том, что древнегреческие философы, которые только что были, казалось бы, все на одно лицо, станут для вас просто как родные. И, кстати, я привел здесь далеко не все аргументы в пользу того, чтобы вы эту книгу прочли.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.