Путеводитель: ГТГ Русское искусство второй половины XIX века - [40]
В галерее репинских портретов особое место занимает изображение знаменитой актрисы П. А. Стрепетовой. Репин писал Стрепетову дважды. Первый раз он изобразил ее в роли Лизаветы из драмы Писемского «Горькая судьбина» (1881). Однако портрет не удовлетворил автора, и в 1882 году он сделал новую попытку изобразить актрису. На этот раз усилия художника увенчались большим успехом, несмотря на то, что созданное им произведение не является вполне портретом. Оно называется по имени артистки «Актриса Пелагея Антиповна Стрепетова» и имеет в подзаголовке слово «этюд». Создавая этот образ, Репин, видимо, больше стремился к тому, чтобы запечатлеть яркую экспрессию лица Стрепетовой, раскрыть определенное психологическое состояние, чем дать глубокую портретную характеристику прославленной актрисы. Это является причиной, по которой данное изображение Стрепетовой кажется нам этюдом для какой-то картины, где ее состояние получит объяснение в сюжете.
Однако вряд ли Репин имел в виду включить образ Стрепетовой в какую-то определенную картину. Следующие слова художника, написанные Третьякову в ответ на просьбу прислать этюд, объясняют отношение Репина к этой своей работе: «Он (этюд) остается у меня долгое, и, может быть, очень долгое время. Не в том дело, что он мне понадобится, а он бывает нужен мне очень часто…» По-видимому, этюд Стрепетовой являлся для художника подспорьем в поисках психологической выразительности образа в связи с работой над целым рядом картин.
И все же, не являясь портретом в точном смысле этого слова, этюд Репина раскрывает в Стрепетовой наиболее в ней существенное: то, что сделало ее одной из лучших трагических актрис русской сцены, - живую, страдающую человеческую душу. Яркое выражение человеческого страдания, при этом страдания, сдержанного усилием воли, лишенного аффектации, глубокого и подлинного, делает этот этюд Репина шедевром его искусства.
Писемский, Мусоргский, Пирогов, Стрепетова, хотя и были людьми разными, но принадлежали к одному общественному кругу демократической интеллигенции. Поэтому не кажется удивительным, что Репин так хорошо понимал их и так полно раскрыл их характеры в портретах. Но вот перед нами «Портрет военного инженера А. И. Дельвига» (1882). Аристократ, генерал, барин до мозга костей, Дельвиг изображен Репиным с не меньшей степенью понимания его человеческой сущности, чем все предыдущие модели.
Перед нами изображение немолодого уже генерала, тучного, но сохраняющего хорошую осанку. Он сидит совершенно прямо, не прислоняясь к спинке своего кресла. Фигуру Дельвига облегает черный мундирный китель, украшенный серебряным шитьем, пышными серебряными эполетами и увешанный орденами. Голова Дельвига, опирающаяся вторым подбородком на тугой воротник мундира, несколько откинута назад. Поэтому его взгляд получает направление сверху вниз. Лицо Дельвига, с хорошо промытыми морщинами и расчесанными усами, - выхоленное лицо барина. Его, по сравнению с фигурой и головой, непропорционально маленькие руки - это тоже мягкие холеные руки аристократа.
Особое внимание в портрете привлекают пышные серебряные эполеты. Они написаны Репиным с поразительным мастерством, а главное, с ощущением их великолепия. Также написана бриллиантовая звезда на груди Дельвига. Может вызвать удивление то обстоятельство, что демократ Репин, ненавидевший мундиры, на этот раз употребил столько усилий и мастерства на воспроизведение знаков генеральского достоинства. Но это объясняется тем, что они определяли для Репина не только внешний облик Дельвига, но и составляли ключ к пониманию его внутреннего самочувствия. Та эмоция, то чувство, которые были вложены Репиным в живопись эполет, были эмоцией, чувством самого Дельвига, раскрывали его отношение к своему мундиру, его наслаждение своим генеральским великолепием. И сейчас, глядя на портрет Дельвига, мы чувствуем, что он как бы красуется перед нами этой своей пышностью.
Ощущение в самом себе полноты жизненных сил, наслаждение этим ощущением подкупало Репина в Дельвиге.
Поэтому он писал этот портрет с настоящей увлеченностью, вкладывая в работу всю силу своего художественного темперамента.
Среди портретов, созданных Репиным, должно отметить «Портрет основателя галереи П. М. Третьякова» (1883). В отличие от других репинских портретов, где изображение человека давалось на нейтральном фоне, Третьяков представлен в одном из залов своей галереи. Такое решение портрета было подсказано художнику стремлением увековечить образ Третьякова именно как основателя замечательного музея русского национального искусства.
Изображенный в уединении со своими картинами Третьяков, кажется, мысленно пробегает всю историю их собирания, сознавая, что дело всей его жизни близко к завершению.
Репин прекрасно уловил свойственную Третьякову строгую манеру держаться. Самое лицо Третьякова, иконописно правильное, обрамленное окладистой бородой, вызывает представление о нем, как о человеке почти аскетического склада. Его черный, наглухо застегнутый сюртук усиливает это впечатление. Однако в умных, спокойных глазах Третьякова читается духовная одаренность. Его рука с длинными тонкими пальцами - это рука человека тонкой психологической организации.
