Путешествуя с мёртвыми - [48]

– Вы так добры… – сказала Маргарет.

– Кто заверил? – тут же поинтересовалась Лидия.

Исидро заглянул в свои карты.

– Те, чье дело – знать. Ваш ход, сударыня.

Оценивая человеческую натуру, дон Симон не ошибся. Когда Лидия и мисс Поттон, сев в фиакр, велели ехать к сгоревшей недавно лечебнице «Фрюхтлингцайт», возница даже не стал переспрашивать. Возле пепелища стояло по меньшей мере еще пять экипажей. Кучера, устроившись на низкой придорожной стенке, чесали языками, а несколько прилично одетых мужчин и женщин бродили среди притоптанных сорняков или же препирались с двумя дюжими джентльменами, судя по всему, охранявшими вход.

– Я не понимаю, по какому праву вы нас не пускаете! – говорил тощий мужчина в сногсшибательном сюртуке, в то время как Лидия не без опаски приближалась к воротам. – Просто не понимаю!

– Вам незачем здесь быть, сэр.

Дюжий джентльмен сбил на затылок плоскую матерчатую кепку и с места не сдвинулся. Даже с ее близорукостью Лидия уже могла различить, насколько страшным был этот пожар. Смутные черные руины источали запах холодной золы.

– Я напишу о вашем самоуправстве в «Нойе фрайе прессе».

– Это как вам угодно, сэр.

И тощий мужчина несолоно хлебавши направился к своей компании, ожидавшей его в экипаже. Поколебавшись, Лидия приблизилась к неумолимому стражу. Тот смерил ее желчным взглядом и произнес на не очень хорошем немецком:

– Вход запрещен, мадам.

– Не здесь ли… Не здесь ли мистер Холивелл? – спросила Лидия. Если доктор Фэйрпорт официально являлся британским агентом, это могли быть люди, как-то связанные с Департаментом. Раньше бы их сюда просто не пустили. Услышав знакомую фамилию, страж заметно смягчился, и Лидия продолжала: – Не могли бы вы ему передать, что с ним хочет поговорить миссис Эшер? Жена Джеймса Эшера.

Лидия была без очков, поэтому мистер Холивелл показался ей издали большим тряпичным бегемотом. Затем черные, белые и розовые пятна собрались перед ней в тяжеловатое полное лицо. Сквозь овальные линзы на Лидию взглянули ясные добродушные глаза. Холивелл взял ее руку в широкие влажные ладони. Толпящиеся неподалеку зеваки смотрели на это с завистью.

– Дорогая миссис Эшер!

– Это моя подруга, мисс Поттон.

Холивелл повернулся к Маргарет и поклонился.

– Странное дело. Чертовски странное дело. Ваш муж ведь не посылал за вами, не так ли? – Он взглянул на нее сверху вниз, и Лидия обратила внимание, что голос он понизил почти до шепота.

Она покачала головой:

– По дороге сюда он послал мне телеграмму… и я поняла, что ему грозит опасность. Он… его здесь не было, когда это все произошло?

Зеленые глаза сузились.

– Почему вы решили, что он мог оказаться именно здесь?

– Потому что… – Лидия глубоко вздохнула. Средь бела дня, под любопытными взглядами десятка венских зевак, ее вряд ли решатся увезти в черной закрытой карете. – Потому что он сообщил, что собирается встретиться с доктором Фэйрпортом. А у меня был повод думать, что доктор Фэйрпорт давно куплен австрияками.

Холивелл бросил быстрый взгляд на дорогу, затем на мисс Поттон. Затем вновь повернулся к Лидии.

– Вы больше, – совсем уже тихо спросил он, – никому об этом не говорили?

– Нет. Даже мисс Поттон, – добавила она на всякий случай, чтобы не вовлекать в это дело еще и компаньонку. – Но сама я уверена. Думаю, – медленно продолжала она, – что вы не беседовали с доктором Эшером о Фэйрпорте?

Холивелл запустил пальцы в коротко постриженную бородку и внимательно оглядел изысканный наряд Лидии. И она поразилась, как мог Джеймс столь долго продержаться в качестве шпиона: никогда не знаешь, что кому сказать и кто на кого работает. А вдруг Холивелл тоже давно перевербован! Тогда остается рассчитывать лишь на помощь Исидро… И еще неизвестно, как поведет себя в критической ситуации Маргарет, имевшая глупость поверить россказням дона Симона о прошлых жизнях…

– Я склонен с вами согласиться, – внезапно сказал толстяк. – Мне это приходило в голову и раньше. Уже один тот факт, что австрийская контрразведка не подпускала нас к пепелищу в течение трех дней, заставляет задуматься. Не могли же мы им, согласитесь, сказать, что Фэйрпорт не просто англичанин, но еще и наш человек… – Холивелл искоса взглянул на переминающуюся неподалеку толпу зевак. – Не будут ли прекрасные леди столь добры в шесть вечера отобедать сегодня со мной в кафе «Доницетти» на Герренгассе? Там было бы куда приятнее беседовать. – И он кивнул на выгоревшую оболочку главного корпуса, где несколько человек копались среди обугленных бревен и кирпичей. – Могу вам только сказать, что мы пока не нашли ни следа пребывания здесь вашего мужа… а на то, что нашли, вам лучше не глядеть.

– Бог их знает, что они там обнаружили до того, как нас туда пустили.

Маленький, почти женский рот Холивелла сморщился, когда тот стягивал перчатки. Если смотреть без очков, кафе «Доницетти» напоминало картину Ренуара, причем Холивелл вполне в нее вписывался. Утром на фоне пепелища он смотрелся менее естественно. Толстяк невольно напомнил Лидии некоторых ее дядюшек, представлявших собой бледные горы мяса, выращенные в лондонских клубах.

– Сказать по правде, миссис Эшер, если ваш муж находился во время пожара на территории лечебницы, мы об этом все равно никогда не узнаем. Два дня пепелище было оцеплено. Только через сутки туда пропустили полицию. Обычная история. Когда двадцать лет назад императорский сынок вышиб себе мозги, заодно прихватив с собой на тот свет семнадцатилетнюю девчонку, официальная версия была такова – «от сердечной недостаточности». Правительственные агенты и, между прочим, папаша этой девчонки быстренько увезли ее в закрытом экипаже – и на месте двух тел уже оказалось одно. Как ваш муж узнал про этого Фаррена и как вы сами узнали про Фэйрпорта?