Путешествия за невидимым врагом - [12]

Испытуемым предлагается зарисовать в красках некоторые препараты. Через час Павловский рассматривает рисунки и вскидывает глаза на их авторов.

— Очень неплохо. Пятерки по рисованию в аттестатах вам поставлены по заслугам. Будем считать: экзамен вы выдержали.

На следующий день молодые художники подключаются к текущей работе отдела паразитологии Института имени Горького, куда их зачислил Павловский в качестве лаборантов. Задания выполняются юношами с удивительной любовью и в самый короткий срок. Они препарируют животных, готовят штриховые рисунки к тексту нового учебника Павловского, составляют географическую карту районов будущей экспедиции. Новичков включают в отряд, отправляющийся в Среднюю Азию. И здесь юноши, признанные лучшими стрелками из мелкокалиберных ружей, выкладывают на стол экспедиционного «штаба» подстреленных ими птиц, умело ставят капканчики и ловушки. Акварельные эскизы, сделанные Теравским, не уступают по качеству рисункам Чайкина, зато монополия поэтических эпиграмм принадлежит Глебу. Пора седлать лошадей, чтобы совершать далекую поездку, но беда — лопнул ремень и отвалилось стремя. Умелые руки лаборантов ликвидируют дефекты, и все оказывается в порядке. Срочно требуются снимки пейзажей, Павловский поручает сделать это лаборантам, и они с жаром выполняют задание.

Успехи Чайкина в поэзии обращают на себя внимание ленинградских журналистов и редактора поэтических сборников.

Но к сожалению, тяжелая форма гриппа приковывает молодого поэта к постели. Павловский приглашает к больному опытных врачей, достает нужные лекарства, но беспощадная смерть вырывает из коллектива всеобщего любимца: он погибает от пневмонии.

Судьба Теравского, к счастью, оказалась иной. Художественные способности Игоря из года в год совершенствовались и приносили большую пользу музею при издании научных сборников и учебников. Вскоре он становится слушателем Военно-медицинской академии, оканчивает ее и назначается преподавателем кафедры, возглавляемой Павловским.

Вспоминая первую встречу с Теравским, Павловский не раз говорил мне:

— Нет, не ошибся я при первой встрече и тогда же решил — выйдет из него прекрасный ученый. Так оно и получилось!

Несколько позже Евгений Никанорович включает меня и Теравского в состав экспедиционного отряда, отправляющегося в Киргизию.

Экспедиция Всесоюзного института экспериментальной медицины избрала своей базой город Ош. Расположен город в южных предгорьях Алайского хребта по берегам реки Акбура в месте ее выхода в Ферганскую долину. Отсюда сотрудники экспедиции и совершали свои далекие поездки для работы в полевых условиях.

Широким шагом Павловский поднимается по крутому косогору, то и дело останавливаясь. Лаборант Теравский и я идем сзади или опережаем своего руководителя. Перед нами обомшелый камень. Он лежит здесь с незапамятных времен, и никому не приходило в голову потревожить его покой. Павловский перевертывает камень. На ловца и зверь бежит! Среди комьев земли прячется змея, рядом пристроился желтый скорпион, стремглав удирают крупные жуки и рыжие муравьи. Конечно, все они тотчас попадают в мешочки, банки, пробирки. Под одним из камней нахожу нож из полупрозрачного кремня, сделанный человеком каменного века. Возле ножа свил свои сети паук. Приходится и ему расстаться со своим убежищем.

Теравский и я тоже перевертываем большие и малые плоские плиты, громоздкие камни и обнаруживаем удивительных обитателей, прячущихся под ними от жаркого солнца. Вот крупная фаланга, беру ее пинцетом. Работая лохматыми лапами и четырьмя челюстями, она цепко хватается за края банки со спиртом, издавая при этом звук, напоминающий скрип. Фаланга поднимает кверху «голову», широко раскрывает и раздвигает в стороны челюсти, пытаясь укусить.

Для человека укус ее острых челюстей болезней, но ядовитых желез у фаланги нет. По неведению многие считают ее сильно ядовитой. Между тем Павловский позволял фаланге кусать кожу своей руки, и она не смогла прокусить ее до крови. Все, что фаланга смогла сделать, — это «жевать» кожу и чуть содрать ее поверхностный роговой слой. Никакой жидкости при укусе не выделялось. Но все же фаланга, питающаяся мертвечиной, может ввести опасных бактерий в поврежденную в месте укуса кожу.

Под одним из камней Теравский обнаруживает жука скарабея размером в четыре-пять сантиметров. Представитель подсемейства навозников в Древнем Египте считался священным. В катании им навозного шарика суеверные египтяне видели прообраз движения солнца по небу. Вырезанные из камня изображения священного жука служили предметом культа солнца.

Павловский решает устроить небольшой перерыв в ловле членистоногих и жестом приглашает нас посидеть на вросших в землю камнях. Профессор вынимает из кармана походный дневник и делает записи. Рядом с ним лежат только что снятые всевозможные снасти, которые он привык носить с собой во время экскурсий. Тут объемистая сумка с мелкими и крупными пробирками и банками, пинцет, ситечко, мешочки, вата и морилки — все, без чего не обойдешься при ловле живности. У него есть еще саперная лопатка, сачок, фляга, фото- и узкопленочный киноаппарат. Но я замечал: во время ловли насекомых или клещей руки у Евгения Никаноровича оставались всегда свободными.