Путешествия к Лобнору и на Тибет - [356]

25 апреля мы, наконец, тронулись в путь по «верхней» дороге. На первых же порах пришлось здесь пройти в полтора суток 86 верст без воды, да притом еще с подъемом почти в 5 тыс. футов; ко всему этому добавилась жара и вначале сыпучий песок. Как обыкновенно, вожаки не знали точно расстояния и определили этот переход в 50 с небольшим верст. Но уже к полудню первого дня выяснилось, что безводный переход будет несравненно больший, чем нас уверили. Тогда мы, как говорится, приналегли и прошли к вечеру того же дня 41 версту. Переспрошенные чуть не в десятый раз вожаки с испугу бросились в другую крайность и объявили, что мы далеко еще не сделали половины всего перехода. Неутешительно было подобное сведение, хотя не вполне мы ему поверили. Однако ввиду того, что запасной воды еще на целый день нам не хватит, я отправил в полночь на лучших верблюдах двух казаков с одним из вожаков вперед, приказав им ехать возможно быстрее, набрать воды и везти ее к нам навстречу. Сами же мы вышли на рассвете и, сделав 25 верст, остановились; здесь сварили чай из последней воды и остались ждать возвращения посланных людей. Итти вперед к ним навстречу по жаре было невозможно, ибо наши лошади и запасные бараны изнемогали от жажды. Наконец, в 3 часа пополудни, вернулись посланные казаки и привезли два бочонка (ланхона) воды. Тогда мы сами напились вдоволь, напоили понемногу своих животных (кроме верблюдов) и пошли дальше, имея достоверные сведения, что впереди около 20 верст до места остановки. Добрались мы сюда уже впотьмах и, сверх ожидания, не особенно усталыми.

Местность, по которой мы шли, представляла собой пологую, поднимающуюся к горам равнину, каковая облегает все северное подножие Русского хребта. Первоначально верст на 20 нашего пути залегал сыпучий песок, который, вероятно, небольшой полосой, тянется вверх по левому берегу Черчен-дарьи; далее тропинка вошла в широкую рытвину и направлялась по ней также верст 20. Почва здесь и в окрестностях состояла из щебня с песком и лёссом; по ней, вначале даже часто, были наметаны песчаные сугробы. Ближе к горам песок сделался реже; взамен того прибавилось щебня и крупных валунов в сухих руслах дождевых потоков. Растительность встречалась лишь кое-где по дну рытвин, да и то крайне бедная – Calligonum, Ephedra, Reaumuria [джузгун, хвойник, реамюрия], изредка тамарикс. Ближе к горам эти кустарники покучнели; у самых же гор показались дырисун и золотарник (Caragana pygmaea? var.). Из зверей мы видели только хара-сульт,[927] а из птиц лишь Podoces hendersoni, вновь здесь появившуюся, тогда как ее сестрица Podoces biddulphi [саксаульная сойка монгольская и таримская] осталась пониже в песках таримской котловины.

Подъем, собственно говоря, был мало заметен, хотя на каждую версту мы повышались средним числом [на] 57 футов.[928] Вьючная тропа вне песков проторена хорошо. Деревня Ачан, возле которой мы теперь остановились и дневали, лежит при абсолютной высоте 9 тыс. футов, на ключах у самого подножия восточной окраины Русского хребта, круто обрывающегося к стороне таримской котловины. Население этой деревни состоит из шести семейств мачинцев, которые засевают небольшие поля черного ячменя; всего же более занимаются разведением баранов. Эти последние от самого Лоб-нора уже не курдючные и мелки ростом. Сами обитатели Ачана, как и всех других мачинских горных селений, помещаются в жилищах, выкопанных в лёссе.

Погода в апреле. Близившийся теперь к концу апрель месяц проведен был нами на среднем течении Черченской реки и, лишь в последних своих днях, у подножия Русского хребта. Выше были сделаны кое-какие заметки о погоде за это время, но, мне кажется, лучше свести их в одно сжатое целое. В общем в апреле преобладала жаркая погода, хотя этот месяц, подобно марту, характеризовался крайностями дневной и ночной температуры, затем постоянной густой пылью в атмосфере, частой облачностью, а также господством ветров исключительно от северо-востока.

Дневные жары в апреле достигали +30,8 °C в тени; между тем по ночам в первой половине описываемого месяца четыре раза случались морозы до -5 °C (1-го числа). Эти морозы, пожалуй, были бы еще значительнее, если бы тому не мешала облачность атмосферы. Притом по ночам обыкновенно стояли затишья, но днем почти постоянно дули северо-восточные ветры, довольно сильные и всего чаще порывами. Восемь дней было вполне бурных; из них одна буря (в Черчене) продолжалась целую неделю. При буре, как обыкновенно, небо подергивалось облаками; атмосфера же наполнялась тучами пыли. Эта пыль приносилась иногда даже не слишком сильным ветром и вообще в продолжение всего описываемого месяца так густо наполняла собой воздух, что даже громадный Алтын-таг, возле которого не далее 50–60 верст лежал наш путь, был виден только однажды, и то ненадолго.

Облачность, как выше упомянуто, в апреле преобладала. Всего в этом месяце считалось ясно-пыльных дней 8, полуоблачных 3, облачных 12 и пасных 7. Водных осадков, хотя бы росы, не было вовсе. Такое обстоятельство, вместе со страшной сухостью воздуха и перепадавшими ночными морозами, обусловливало тугое и слишком позднее развитие растительности. Словом, погода в апреле была так же безобразна, как в марте, и так же мало походила на весеннюю в том смысле, как мы привыкли понимать это слово.