Путешествия и приключения капитана Гаттераса - [119]

Это всегда останется в тайниках его сердца.

Как бы то ни было, но Гаттерас, не колеблясь, подошел к своему сопернику и торжественно сказал:

– Вы спасли мне жизнь, Алтамонт.

– А вы мне, – ответил американец.

После короткой паузы Алтамонт добавил:

– Теперь мы с вами квиты, Гаттерас!

– Нет, Алтамонт, – ответил капитан. – Когда доктор извлек вас из ледяной могилы, я не знал, кто вы, но вы спасли меня, рискуя собственной жизнью и отлично зная, кто я такой.

– Вы мой ближний, – ответил Алтамонт, – и американец не может быть подлецом.

– Ну, конечно, – воскликнул доктор, – ведь он такой же человек, как и вы, Гаттерас!

– И американец разделит с нами ожидающую нас славу.

– Открытия Северного полюса? – спросил Алтамонт.

– Да! – торжественно ответил капитан.

– Так, значит, я угадал! – воскликнул Алтамонт. – Вы отважились на это? Вы решили добраться до этой недоступной точки земного шара! Это прекрасная мысль! Ей-богу, это великое дело!

– Но разве вы в свою очередь не направлялись к полюсу? – быстро спросил Гаттерас.

Алтамонт, казалось, колебался.

– Ну, что же? – сказал Клоубонни.

– Нет, – отвечал Алтамонт. – Нет! Истина должна быть выше самолюбия. Нет, я не задавался той великой целью, которая привела вас сюда. Я хотел пройти Северо-Западным проходом – вот и все!

– Алтамонт, – сказал капитан, протягивая руку американцу, – будьте участником нашей славы, и отправимся вместе открывать Северный полюс!

И недавние враги горячо, от всего сердца пожали друг другу руки. Повернувшись к доктору, они увидели, что он плачет.

– Ах, друзья мои, – бормотал он, вытирая слезы, – у меня, кажется, сердце разорвется от радости. О дорогие мои товарищи, чтобы содействовать общему успеху, вы отбросили национальные предрассудки! Вы сказали себе, что Англия и Америка в данном случае ни при чем и что узы тесной дружбы должны соединять вас для достижения великой цели. Лишь бы Северный полюс был открыт, а кто его откроет – это уж не важно! К чему унижать себя – кичиться английским или американским происхождением, когда можно с гордостью сказать про себя: я человек!

Растроганный доктор сжимал в своих объятиях примирившихся врагов, он не мог совладать с охватившей его радостью. Новые друзья сознавали, что любовь этого достойного человека еще теснее связывает их между собой. Клоубонни без умолку говорил о том, какое безумие всякое соперничество и как необходимо согласие между людьми, заброшенными в такую даль от родины. Его слова, слезы, ласки изливались из глубины души.

Наконец, обняв в двадцатый раз Гаттераса и Алтамонта, он успокоился.

– А теперь за работу! За работу! – сказал он. – Я оказался никуда не годным охотником, так используйте по крайней мере мои другие дарования.

И Клоубонни стал рассекать на части тушу быка, которого назвал «быком примирения». Он делал это с удивительной ловкостью и напоминал опытного анатома, производящего вскрытие.

Товарищи с улыбкой смотрели на него. Через несколько минут он искусно отсек от туши около ста фунтов лучшего мяса и разделил его на три части, каждый охотник взял свою долю, и отряд направился к форту Провидения.

В десять часов вечера, когда солнце бросало на землю косые лучи, охотники добрались до Дома доктора, где Джонсон и Бэлл уже приготовили им хороший ужин.

Но, прежде чем садиться за стол, доктор с торжеством сказал Джонсону, показывая на своих товарищей по охоте:

– Слушайте, старина: я увел с собой англичанина и американца – не так ли?

– Да, доктор, – отвечал боцман.

– А привожу назад двух братьев!

Моряки радушно протянули руки Алтамонту, Клоубонни рассказал о том, что сделал американский капитан для английского капитана, и в эту ночь ледяной дом послужил приютом пяти совершенно счастливым людям.

Глава 18

Последние приготовления

На следующий день погода переменилась, снова ударил мороз, в течение ряда дней перемежались дожди, снег и метели.

Бэлл окончил шлюпку, которая вполне соответствовала своему назначению. Она была до половины покрыта палубой, у нее были высокие борта, подняв фок и кливер, она могла выдержать бурю в открытом море. К тому же она была легка, так что собаки без особого труда могли везти ее на санях.

Наконец в полярном море произошло долгожданное событие. Лед в заливе тронулся. Огромные льдины, подтачиваемые водой, при первой же буре должны были оторваться от берегов и превратиться в плавучие айсберги. Но Гаттерас хотел отправиться в путь прежде, чем ледяные поля разойдутся. Часть путешествия предполагалось совершить сухим путем, поэтому в данный момент не имело значения, свободно ли море ото льда. Итак, он назначил отъезд на двадцать пятое июня, к этому времени должны были закончить все приготовления. Джонсон и Бэлл привели в исправность сани, укрепили кузов и приладили новые полозья. Путешественники решили использовать несколько недель хорошей погоды, выпадающих на долю гиперборейских стран. Таким образом они избегнут лишних страданий и легче будет преодолевать препятствия.

За несколько дней до отъезда, двадцатого июня, между льдинами образовались свободные проходы. Путешественники воспользовались этим, чтобы испробовать шлюпку, и отправились в ней к мысу Вашингтона. Правда, море еще далеко не освободилось ото льда, но оно уже не представляло сплошной твердой поверхности, и совершить такое путешествие пешком по разбитому льду было бы невозможно.