Путешествие вокруг света - [64]
Радакцы пришли в ужас от решения Каду остаться с белыми людьми на их огромном корабле. Они делали все, чтобы удержать его, особенно Эдок, пытавшийся силой увлечь его в лодку. Но Каду, растроганный до слез, оттолкнул его и простился.
Здешняя якорная стоянка весьма неудобна, поэтому капитану пришлось искать более подходящую под прикрытием острова Табуаль, находящегося в 8 милях от Аура, у северо-восточной оконечности группы. Об этом он сообщил вождям, и они последовали за нами на пяти больших лодках утром 24 февраля. Население здесь многочисленнее, чем на самом Кавене, и крупных лодок намного больше.
Капитан Коцебу пишет, что высокие вожди, с которыми мы здесь общались, отнеслись к нему с доверием и пригласили на свой совет, где осаждали просьбами использовать мощь нашего оружия и вмешаться в шедшую тогда войну, о чем они сообщили впервые. Здесь находились Тигедиен, согбенный годами, со снежно-белой головой, вождь группы Аур, покровитель Каду и в отсутствие короля Ламари первый правитель; Лебелие, также старик, повелитель группы Кавен, живущий обычно на острове Айрик, супруг правительницы и отец детей, с которыми мы там познакомились; наконец, Тиураур — самый молодой и сильный, властитель группы Отдиа, отец Рарика.
Ламари был королем северной части Радака, начиная с Аура. Королем трех южных групп — Медиуро [Маджуро], Арно и Милле [Мили] — был Латете. Короли враждовали друг с другом. Теперь Ламари объезжал подвластные острова, чтобы собрать людей и организовать военную эскадру, а затем выступить против врага.
Сравните это с тем, что написано в моей статье о Радаке. Хочу повторить здесь: во время войн на островах, подвергшихся нападению, забирали все фрукты, но деревья не уничтожали. Коцебу пишет об этом неверно.
Капитан дал Тигедиену оружие — копья и серпы. В ответ Тигедиен преподнес ему несколько рулонов могана. Предстоящая война и другие обстоятельства подняли цены на моган, и нам стало намного труднее его доставать. Очень вкусное лакомство — единственный вид продовольствия, который можно взять на корабль в долгое плавание, — это сухари здешних моряков.
Наши шлюпки вернулись на корабль, до краев нагруженные кокосовыми орехами.
У Табуаи Каду попросил капитана отпустить его на берег, с тем чтобы он вновь возвратился на корабль. Мы бродили по острову, где более мощный слой почвы, чем на самых плодородных островах группы Кавен, и видели прекрасные плантации таро и бананов. На обратном пути мы встретили Каду, окруженного большой группой радакцев. Он с жаром им о чем-то рассказывал, а они, затаив дыхание, внимали его речам, многие были растроганы до слез. Каду любили на Радаке, как полюбили его и у нас на корабле.
С островов группы Кавен прибыли лодки, одна с Айрика, две или три — вместе с Лабелоа с острова Кавен, хотя был сильный ветер. С верхушки мачты «Рюрика» можно было разглядеть группу Кавен.
На Табуаи я в последний раз попытался сделать татуировку. Мне очень хотелось приобрести этот красивый «наряд», несмотря на страдания, с которыми это, как известно, связано. Ночь я провел в доме вождя, который обещал мне все устроить. Но процедура так и не состоялась, и лишь позже из высказываний Каду я понял, в чем было дело.
Не обращая внимания на. войну, развернувшуюся между Севером и Югом, и ненависть, часто сопутствовавшую упоминаниям об этом бедствии, вождь Арно жил на Табуаи спокойно, без тревог и в почете.
2 февраля мы в последний раз отправились на берег и попрощались с друзьями. Всю ночь под пальмами на берегу лагуны были слышны рокот радакских барабанов и звуки песен.
Ранним утром 27-го мы отплыли из гавани Аура тем же проходом, каким вошли в нее. Мы весь день держали курс на север, идя с подветренной стороны Кавена и 29-го с наветренной стороны Отдиа, и еще до наступления ночи увидели группу Эйлу, находившуюся с наветренной стороны. Каду узнал эти острова. Он бывал уже там и на Удирике [Утирике]. Хорошо зная географию Радака, он указывал нам направления, где находились Темо и Лигиеп |Ликиеп].
Утром 1 марта мы были у южной оконечности Айлу, образованной одноименным островом. Мы следовали южной и восточной стороной окружности, где риф лишен почвенного покрова, и искали проход. Три лодки вышли нам навстречу в открытое море, и Каду завязал оживленный разговор со своими старыми знакомыми, удивлению которых не было конца. Они указали дальше к северу более широкий проход в рифовой гряде. Из трех проходов лишь один оказался подходящим для «Рюрика». Тем временем стемнело.
2-го мы вернулись к этому проходу, ибо течение успело отнести нас к западу. Проход был узким, и оттуда дул встречный ветер, поэтому войти в него было очень трудно. Лейтенант Шишмарев обследовал фарватер. Ширина между двумя отвесными стенами составляла 50 сажен; достаточной была и глубина. Корабль следовало повернуть носом к проходу и не мешкая ввести его туда, используя сильное течение. Если бы он плохо слушался штурвала, его раздавило бы о коралловую стену. Но маневрирование прошло быстро и удачно — мы пережили поистине прекрасные мгновения. Все паруса наполнились ветром; на «Рюрике» воцарилась тишина, слышались только слова команды да шум прибоя с обеих сторон. Команда — и мы уже в лагуне! В проходе поймали на крючок бониту — так была взята входная пошлина.
