Путешествие во времени - [32]

– Я не знала этого до самой его смерти, – пояснила Сэнди. – Я даже не знала о существовании Эдварда до дня своего совершеннолетия, когда получила письмо из фирмы Саймона, в котором сообщалось, что я наследница Эдварда и он хочет познакомиться со мной. Я согласилась и, придя сюда, впервые увидела этого сварливого старого чудака. – Легкая усмешка смягчила ее непримиримо поджатые губы. – И мы сразу же повздорили…

– По какому поводу?

– Еще с тех пор как умерли мои родители, Эдвард знал, что оставит свое состояние мне, Он также знал, что меня отправили жить к другим странноватым родственникам. Но поскольку не хотел, чтобы непредсказуемый ребенок нарушил его размеренную жизнь, то предпочел игнорировать мое существование, до тех пор пока я не стану… достаточно взрослой, чтобы быть рассудительной, как он выразился. – Теперь усмешка Сэнди стала горькой. – Однако он получил не то, на что рассчитывал. Вместо рассудительной особы перед ним стояла злюка, к тому же на последних месяцах беременности, и поблизости не было ни одного мужчины, способного придать ей респектабельности.

Уго вздрогнул, но, тем не менее, спокойно заметил:

– Я умею совершать в уме несложные арифметические действия.

– Эдвард наградил меня несколькими неприятными эпитетами, о которых ты также можешь догадаться, – парировала она его укол. – Я сделала то же в ответ и повернулась, чтобы уйти. Старик бросился меня останавливать, споткнулся о свою трость и упал бы, если бы я не подхватила его. Ощущение было такое… такое, словно я держу в руках птичку. В нем были только кожа да кости, – вспоминала Сэнди, не замечая, как застыл Уго, которому было знакомо это ощущение. – Он попросил меня остаться, – продолжала она. – Он был одинок. А я… я нуждалась в крыше над головой, поэтому и осталась.

Пожатие плеч, сопроводившее эти слова, означало конец истории. Но для Уго это было только началом.

– И ты позволила Эдварду Медфорду заменить моему сыну и отца, и деда!

– Предполагается, что я должна чувствовать себя виноватой из-за того, что позволила Эдварду дать Джимми то, чего никто больше дать был не в состоянии?

– Да! – вскинулся Уго. – Ты должна чувствовать себя чертовски виноватой!

На Сэнди это не произвело впечатления.

– Ты можешь говорить так сейчас, – усмехнулась она. – Но мы оба знаем, что восемь лет назад ты подобных чувств не испытывал. Ты просто ушел.

– Я не знал, от чего ушел.

– Ты не хотел этого знать.

– Как ты можешь так говорить? Как ты смеешь так говорить, если даже не дала мне возможности самому принять решение?

– Решение? – взвилась Сэнди и, внезапно отделившись от двери, подпрыгнула к нему. – Ты полагаешь, что тебе нужно было решить, захочешь ли ты снизойти до Джимми или нет? Как ты смеешь стоять здесь, олицетворяя собой праведное негодование? – сердито воскликнула она. – Как смеешь считать себя настолько безукоризненным, чтобы выдвигать подобные обвинения? Ты прогнал меня, даже не выслушав! – Ее золотистые глаза гневно сверкнули. – Это было твоим решением, Уго! Все, что было потом, – это мое решение! Я не решала, любить ли мне Джимми или нет. Я просто любила его. Способен ли ты понять разницу?

– Рик, – внес свою лепту в спор Уго. – Материнская любовь безоговорочна, независимо от того, кто отец ребенка. Но отцу, прежде чем он посмеет его полюбить, нужны доказательства, что отец – именно он! Ты переспала с Риком через неделю после того, как переспала со мной. – Его обвиняющий палец уставился в нее. – Возможно, до рождения мальчика ты и сама не знала, кто из нас его отец.

– И что из этого следует? – холодно спросила Сэнди.

Следует ли? – спросил Уго себя.

– Вот что, – прошипел он. – Твоим моральным долгом б ло сразу же поставить в известность меня, как только ты удостоверилась в том, что я отец ребенка.

Ничего… он не получил решительно ничего в ответ на свое последнее обвинение. Только враждебный взгляд, только непримиримо поджатые губы. Сэнди стояла, уперев руки в бока, принимая вызов так, словно способна была победить в схватке с таким тяжеловесом, как он. Ему вдруг захотелось тряхнуть ее за плечи, заставить сказать хоть что-то – и в то же время обнять, прижать к груди и целовать до бесчувствия!

Уго вздохнул, не в силах понять, что его так выводит из себя здесь. Окружавшее вызывало в нем так много чувств, что он не мог отделить одно от другого. Он обвел взглядом комнату, которая не сильно отличалась от комнаты его отца в Венеции. Снова взглянул на карту, и перед ним, как на ладони, предстали годы, потерянные из-за его слепого упрямства, а в ушах снова зазвучал голос Джимми, который бесхитростно рассказывал о том, как Эдвард Медфорд пытался заменить ему отца.

Как больно! Этот дом причинял ему боль. Эта комната, умерший мужчина, дух которого, казалось, все еще витает в ней… Эта женщина, которая отказывалась признать, что должна чем-то возместить ему то, чего лишила…

– Мне нужно уйти отсюда, – внезапно решил он.

Это было невообразимо – он просто обогнул Сэнди и пошел к двери! Ей вдруг стало трудно дышать.

– Значит, ты опять уходишь, – с насмешкой бросила она ему вслед. – Куда делись твои речи о «едином целом», Уго? – продолжала язвить Сэнди. – А данное сыну обещание, что ты будешь здесь, когда он спустится вниз?