Путешествие в Тунис - [12]

«Год назад я познакомилась с красавцем-испанцем. Из очень богатой семьи. Познакомились на Международном конгрессе, где он был переводчиком, как и я. У нас были потрясающие ночи в Петербурге, настоящие белые ночи. Потом он пригласил меня к себе, хотел жениться. Их дом — в Хуэльве, у самой португальской границы. Отец его был шефом таможенного управления, наворовал миллионы. У моего Мигеля — квартира в 8 комнат и две прислуги-филиппинки (ну разве смогу я после этого жить с нашим нищим вахлаком)? Его отец — ну просто лапочка, кормил нас с ложечки, водил по ресторанам, мы ездили на сказочные острова… Однако вскоре я обнаружила ужасное — мой Мигель курит гашиш. Он крутит косяки все чаще. Когда не курит — то страшен: взгляд отрешен, безумно агрессивен. И с сексом тоже все нарушилось. Я испугалась — а что если ребенок родится с дефектом? И вот я думаю — что делать? Наверное, поеду осенью последний раз в Хуэльву. Приму решение… Пока — живу нормально и зарабатываю деньги. Особенно в летний сезон. Старички-французы бывают удивительно милы. Они суют мне по 10–20 долларов, и набегает за сезон — достаточно. Я продолжаю следить за внешностью. Почти что каждый день — шейпинг. До этого и после — по три часа не есть. Я мяса не ем, лишь только морепродукты, корнфлекс, йогурт да рыбу. Спиртное — только красное вино, для микроэлементов. Я дома телевизор не держу — влияет плохо на глаза и психику. Два раза в неделю — в солярий, с защитным молочком шестой ступени. Поэтому и кожа моя — как персик, влажная и смуглая».

Не наступит ли для наших девушек Армагеддон?

Та — Стелла — была красавица: с точеной выправкой, с гордо посаженной головой. Когда шагала, ставя ножки по-балетному, то все, блин, таращили глаза — познакомь, слушай! Была она из простой семьи лимитчиков из Мордовии, но имя носила гордое — Стелла. Она сделала наилучший, как ей казалось, выбор — вышла замуж за старика немца — пузатого, разбухшего алкоголика, в одиночку поглощавшего батареи бутылок. Богатенького: у него несколько домов и прочее имущество по Франкфурту. Попала Стелла, как говорится, в хорошие руки. Она летала по автобанам на красненьком изящном «Порше», балдела под музыку и ставила рекорды скорости. Со стариком своим жить перестала, а выставляла ему счета все выше и выше. Он потел, хрипел, но подписывал. Лишь бы она, красавица, иногда исполняла ему оральный секс. Что она и делала, когда уж очень нужны были деньги. Прокрадывалась в его темный особняк на Мотценгассе, находила его распростертого среди бутылок, тормошила и начинала половецкую пляску. Старик просыпался, просил, мычал и был готов выдать любую расписку — за тот самый «орал», который выучилась она делать в «Метрополе» в начале своей непутевой карьеры. Добилась же своего, амазонка! Была счастлива. Имела все, что хотела, порхала — на Багамы, на Маврикий и даже на сафари в Кению. Вот эта пробудившаяся страсть к охоте и стала причиной дальнейших трансформаций.

Итак, прошло лет пять жуирства на Западе. Ей стукнуло каких-то 28. Могла бы так порхать еще лет десять. Потом — купить домик и осесть в приальпийской зоне с молодым любовником. Однако черт же взбрел ей в голову — «заняться бизнесом» с Россией — наверное, от скуки. Купив образцы лучших бутиков — Эскады, Лаурель, Версаче (как слышала она, «новые русские» скупают все самое лучшее), отправилась она в Москву — в Россию — туда, откуда пять лет назад мотала как ошпаренная. Услужливый московский фраер Кай помог ей все это пристроить. Красавица окупила свои затраты сторицей и намеревалась повторить поездку в расширенном масштабе. Там, в России, были амурные сеансы при свечах, шампанское рекой (настоящее, не советское) и посещение загородных резиденций «новых русских». Построенных турками по настоящим еврообразцам. Затем — и надо же — незадолго до отъезда — этот Кай предложил ей слетать на Дальний Восток — «поохотиться на уссурийского тигра». На один день. Она ничтоже сумняшеся согласилась. Мысль о любви в охотничьей избушке, на шкуре уссурийского тигра, при свечах и под вой метели — показалась ей неотразимой.

В январе 95-го самолет высадил их во Владивостоке. Лендровер отвез в охотничье хозяйство. Там — опять рекой шампанское, секс во всевозможных комбинациях и охота — на хрустящем снегу, под елями, в настороженной тишине. Уссурийский тигр ушел прямо из-под их наведенных винтовок бельгийского образца. Так закончилась охота.

К вечеру, промерзнув (совсем бы плохо, да выпили бутылку виски), сели в лендровер и покатили в ближайший населенный пункт — где бы переночевать. Уже смеркалось, пурга дорогу замела, они светили вслепую фарами в темноте. Наконец въехали в какой-то поселок. Черные дома, покосившиеся вышки. Пейзаж особого рода. Напоминавший многозначительные образы мировой литературы. Постучались в дом, на котором значилось: «Дом культуры им. Фадеева». Стали стучать, им открыли. Страшные глаза уставились на нее: светились в темноте, и существа ползли, вытягивая черны-руки: «Водка есть?» Водка нашлась. Увидела: люди-звери: лет пять им не платили зарплату и транспорта сюда не присылали, чтоб отвезти на «большую землю». Консервы доедали еще те, что были завезены во времена Перестройки. Пекли муку, смешанную с кедровой корой. Короче, она попала в шахтерский поселок «Светлый». Он был поставлен на аукцион во время чековой приватизации и забыт начальством как ненужный. Короче, она испытала сильное эмоциональное потрясение. Поняла, по ее словам, «что такое конец света».