Путешествие в тайную Индию - [8]

Мы возвращаемся по главной улице, и я замечаю лавки менял, палатки сладостей, магазин купца тканей, продавцов зерна и риса — все это существует за счет паломников к древнему святилищу, которое вызвало к жизни этот городок.

Теперь я полон страстного желания вернуться к Махарши, и возница подгоняет пони, преодолевая расстояние, что лежит между нами. Я поворачиваю голову и бросаю последний взгляд на храм Аруначалы. Девять скульптурных башен пилонами поднимаются в небо. Они говорят мне о терпеливом тяжелом труде во имя Бога, создавшем древний храм. — Ведь его строительство наверняка длилось более срока человеческой жизни. И снова эта странная ассоциация с Египтом приходит мне в голову. Даже внутренняя архитектура улиц с их низкими домами и толстыми стенами обладает характерными для Египта особенностями.

Придет ли день, когда эти храмы будут покинуты и забыты? Молчаливые и пустынные, станут они постепенно крошиться в красную и серую пыль, из которой когда-то возникли. Или человек найдет новых богов и построит новые храмы ради служения им?

В то время как наш пони галопом бежит по дороге, которая идет по одному из склонов усыпанного Тут и там булыжниками холма, я, затаив дыхание, осознаю, что Природа разворачивает перед нашими глазами полное прелести пышное зрелище. Как часто ждал я на Западе этого закатного часа, когда солнце во всем великолепии опускается на свое ночное ложе! Восточный закат захватывает сердце восхитительной игрой живых красок. Но все событие проходит так быстро, менее чем за полчаса.

Долгие осенние вечера Европы почти незнакомы здесь. Огромный пылающий шар огня на западе начинает опускаться в джунгли, принимая самый ослепительный оранжевый оттенок в прелюдии к быстрому исчезновению с небосклона. Небо вокруг вспыхивает всеми цветами спектра, даруя нашим глазам театральный праздник, которого не в силах устроить ни один художник. Поля и рощи вокруг впадают в молчаливое оцепенение. Не услышишь больше щебета птичек, замолкает бормотание диких обезьян. Гигантский круг красного огня быстро исчезает в каком-то ином измерении.

Завеса вечера падает плотнее, и вскоре вся панорама разбросанных языков пламени и разлив красок тонет во тьме.

Умиротворение снисходит на меня, очарование окружающего мира трогает мое сердце. Как забыть эти благодатные минуты, которыми судьба делится с нами, подводя к мысли, что за суровым лицом жизни все-таки может быть скрыта великодушная и прекрасная Сила? Эти минуты посрамляют часы нашей обыденности. Из темной пустоты приходят они метеорами, освещая мимолетный путь надежде, и затем уходят за горизонт.

* * *

Светлячки кружат над садом уединенного жилища, рисуя странные узоры света на фоне темноты, когда мы въезжаем в окруженный пальмами двор. Я вхожу в длинный зал и опускаюсь на пол, и тогда возвышенная тишина проявляется и достигает этого места и наполняет собой атмосферу.

Собравшиеся сидят рядами на корточках, но среди них не слышно ни шума, ни разговоров. В углу на кушетке сидит Махарши со скрещенными ногами, его руки безучастно отдыхают на коленях. Его фигура снова поражает меня простотой и скромностью, но в то же время чувством собственного достоинства и выразительностью. Посадка его головы преисполнена благородства подобно голове мудреца Гомера. Глаза смотрят неподвижно в дальний конец зала. Эта странная устойчивость взгляда, как всегда, озадачивает. То ли он просто наблюдает за последним лучом света, угасающим в небе, или так поглощен мечтательной созерцательностью, что ничего не видит в этом материальном мире?

Как обычно, облачко дымка от курильницы плавает среди деревянных балок потолка. Я усаживаюсь и пытаюсь сосредоточить взгляд на Махарши, но в же время ощущаю слабое побуждение закрыть глазa. И вскоре я наполовину засыпаю, убаюканный непостижимым покоем, который проникает в меня все глубже вблизи мудреца. В конечном счете возникает брешь в моем сознании, и я вижу яркий сон. Как будто я снова стал пятилетним мальчиком. Я стою на неровной тропе, которая извивается вокруг священного холма Аруначалы, и держусь за руку Махарши; но с моей позиции он теперь высится громадной фигурой, как будто вырос до гигантских размеров. Он уводит меня от своего жилища и, несмотря на непроницаемую тьму ночи, мы медленно идем по тропе. Позднее звезды и луна сговариваются и проливают немного света на окружающий нас мир. Я замечаю, что Махарши заботливо ведет меня, минуя обрывы в скалистой почве и громадные шаткие валуны. Холм крутой, и наш подъем неспешен. Укрытые в узких расселинах между скал и валунов, или же приютившиеся в зарослях невысокого кустарника видны крошечные хижины и пригодные для жилья пещеры. Когда мы проходим мимо, обитатели выходят, чтобы приветствовать нас. Хотя в звездном свете они похожи на духов, я понимаю, что это йоги. Мы ни разу не задерживаемся возле них, продолжая идти до тех пор, пока не достигаем вершины холма. Мы наконец останавливаемся, и мое сердце сильно бьется в странном предчувствии какого-то важного события, которое вот-вот произойдет со мной.

Махарши поворачивается и смотрит вниз на мое лицо; я, в свой черед, выжидающе гляжу на него. Я начинаю осознавать, что непостижимые перемены стремительно происходят в моем сердце и сознании. Старые побуждения, соблазнявшие меня, начинают пропадать. Назойливые желания, гонявшие меня то туда, то сюда, исчезают с невероятной скоростью.