Путешествие в страну Артиколей - [8]

Иные уже останавливались в своих произведениях на тех, так сказать, отраженных чувствах, какие вызываются уже не какими-нибудь душевными конфликтами, а произведениями искусства. Например, если бы вы были Арти- колями, то, совершив такое вот путешествие, вы напечатали бы не только «дорожный дневник», но еще «Дневник» этого дневника, а ваша спутница — «Записки о дорожных записях моего мужа». Это неиспользованная еще залежь тем. Гвоздем последнего литературного сезона была книга Ручко, исповедь на шестнадцати тысячах девяти страницах, озаглавленная: «Отчего я не могу писать». Но не все наделены талантом Ручко. И вот для Артиколей, нуждающихся в героях, в действующих лицах для своих произведений, один умерший лет десять тому назад Бео создал этот Психариум, который представляет собой не что иное, в сущности, как «сад человеческих душ». Психариум наш имеет сотрудников-корреспондентов в Европе, в Америке, которые посылают нам интересные темы. Иногда попадаются еще интересные типы в среде Бео. Иногда счастливый случай приводит к нам таких гостей, как вы.

Члены Комиссии все усилия прилагают к тому, чтобы здесь представлены были выразители самых ярких чувств, какими жили старые романтические страны.

   —  А что вы называете романтической страной?

   —  Ну, такую, где не все пишут романы... — с неподражаемым лукавым простодушием ответила м-сс Александр.

Мы с Анной переглянулись.

   —  А вы, мистрис Александр, вы Артиколь или Бео? — спросила Анна.

   —  О! Я... — ответила она, — по происхождению я — Бео. Но я двадцать лет была женой Артиколя... Я отлично знаю их.

VI

Если бы не сожаление о прерванном путешествии, то нашему пребыванию в Майяне мы с Анной могли бы только радоваться, первое время, по крайней мере. Природа была чудесная, климат превосходный, обращение с нами было отменно предупредительное. Мистрис Александр скоро полюбила нас и отвела нам павильон на берегу озера. Мы могли бросаться в воду прямо с нашей террасы. Это доставляло огромное удовольствие Анне, которая чувствовала себя вполне счастливой лишь в воде. Было истинным наслаждением плавать в этом теплом озере, на дне которого видны были мелькавшие пестрые рыбы фантастических очертаний. Восхитительны были и прогулки за чертою города, в сопровождении слуги, который взбирался на верхушку кокосового дерева, когда нам хотелось пить, и сбрасывал оттуда кокосовые орехи, полные чудесного молока.

Но больше всего занимали нас наблюдения над жителями. Мы на каждом шагу отмечали знаки комической почтительности, какие Бео оказывали Артиколям. Иные из Бео доводили поклонение до того, что собирали для своих коллекций малейшие клочки бумаги, к которым прикасались священные перья Артиколей. Один богатый Бео, например, показывал нам старое перо, которым писал когда- то Ручко, и купленное им за большие деньги у антиквара. Это перо было для него реликвией. Для точного определения отношений жителей Майяны к искусству и художникам, мне пришлось бы пользоваться только такими словами, как религия, жрецы.

Лучшие из Артиколей — святые, живущие в вымышленных, их воображением созданных мирах. Все их желания, чаяния направлены лишь на то, что бы достигать совершенства в произведениях искусства. Высочайшим жизненным достижением мнится Артиколям уподобление великим, чтимым на острове Майяне Артиколям, как Флобер (у многих Бео имеется бюст этого французского писателя), как Шелли — в храме, воздвигнутом английскому поэту, мы видели мраморную статую, изображающую его совершенно голым, — или Марсель Пруст: в годовщину его рождения в местном театре торжественный спектакль, и майянские артисты читают избранные страницы из его произведений. Между живыми Артиколями наиболее чтимый поэт — Альберти. Всю свою жизнь он вынашивал поэму в тридцать стихов, которую зачал в восемнадцать лет и закончил на семьдесят втором году своей жизни.

Строго жертвенный характер жизни на Майяне дополняет свято выполняемые обязательства. Раз в неделю дается драматический спектакль в театре или концерт в так называемой Исполинской Аудитории. Спектакли и концерты даровые и носят характер народного празднества. Первые ряды отведены Артиколям. Присутствие всех Бео обязательно. Нарушение обязательства не влечет за собою кары, но для выполнения его достаточно и авторитета общественного мнения. На Бео, который не любит, не чтит ни музыку, ни литературу, смотрят, как на пария. Артиколи не садятся за его стол, не принимают его угощения. Другие Бео презрительно отворачиваются от него. В конце концов жена, дети все-таки уламывают его и заставляют хотя бы притворяться благоговеющими перед искусством.

Тайны искусства чтятся здесь совершенно так, как в других странах тайны религии.

Самый знаменитый драматург Майяны — Пьедро Санд- зони. Пьесы его прекрасны, но так туманны, что большинство Бео их не понимают. Это только усиливает их благоговение перед Сандзони. Событие, свидетелями которого привелось нам быть в дни пребывания на Майяне, показалось нам особенно характерным, почти символическим выражением отношений Бео к Артиколям.

Любимейшая Садзони исполнительница главных женских ролей в его пьесах, Ноэми, актриса с сильным, артистическим темпераментом, играла обычно в состоянии экстатическом, в каком-то трансе. Чтобы вызвать в себе этот необходимый ей для творчества нервный подъем, она наказывала своей горничной, чтобы на дверях ее театральной уборной выведено было имя той героини, какую она играла в тот или иной вечер. Однажды горничная забыла переменить надпись, и Ноэми вышла на сцену, одетая и загримированная для роли, которая не входила в новую пьесу, объявленную на афише.