Путешествие в слово - [3]

Есть суффиксы, указывающие иа отнесенность слов к существительным общего рода. Это уже упомянутый —аг-(а) (молодчага, работяга); затем —ул-(я) (чистюля, грязнуля); —он-(я) (соня% тихоня); —уш-(а) (копуша, дорогуша) и другие. Эти же суффиксы, как вы видите, являются и оценочными.

Короче говоря, суффиксы – это мастера на все руки. Они могут вложить в слово субъективную оценку, образовать названия предметов… Они меняют у слов число, род, могут образовывать от одной части речи другие… Но и суффиксы живут по законам диалектики. Одни редко участвуют в образовании новых слов и явно отживают свой век. Другие являются активными, вовсю трудятся.

Возьмем же на заметку: в случае необходимости в мастерской слова может быть создано множество слов по способу суффиксации.

Другие способы производства слов – префиксафия и префиксация, совместно с суффиксацией.

Правда, префиксы не столь всемогущи, как суффиксы. «Приставленные» к слову-,: причем всегда к готовому, они,: как правило, не влияют на само существо понятия, придавая, тем не менее, слову новые оттенки значения (но могут придавать и новые, – подчас противоположные, значения).

Вот беру я глагол бежать. И попеременно снабжая его различными приставками, получаю слова, в которых есть указание не только на направление движения, но и на его характер: прибежать, убежать, подбежать, отбежать, перебежать, вбежать, набежать…

Приставка вне– указывает на положение за пределами чего-либо: внеземные цивилизации; около —на расположение вокруг и возле чего-нибудь: околоземная орбита и т. д.

Особенно охотно приставки дружат с глаголами, прилагательными и наречиями, однако не чураются и существительных. В прилагательных префикс на– указывает чаще всего на расположение чего-то на чем-то: настольный, настенный, нагорный. Это на– в возвратных глаголах уже говорит об избыточности действия: наиграться, набегаться, наслушаться. Если вы скажете, что намакаронились, вас вполне правильно поймут: вы вдоволь наелись макарон. Подобные полушуточные образования нынче стали довольно часто появляться в непринужденной товарищеской беседе. Можно, наслушавшись музыки Хачатуряна, «на-хачатуряниться». Помните, Пушкин образовал слово огончарован, а Чехов – замерсикал.

Гибок язык человека; речей для него изобильно

Всяких; поле для слов и туда и сюда беспредельно – утверждал Гомер.

Если словообразовательная сила языка греков и языка римлян заключена в возможностях префиксации, английского – в переводе слов из одной части речи в другую, немецкого – в основосложении, то мощь и гибкость русского языка обусловлены не в последнюю очередь неисчислимыми комбинационными возможностями создания слов с помощью суффиксов и приставок. Именно это дает языку нашему, по наблюдению Н. Г. Чернышевского, «решительное превосходство… над другими европейскими языками по богатству и разнообразию словопроизводства».

И НАОБОРОТ…

Менее распространен в русском языке бессуффиксный способ словообразования (или, как его еще называют: безаффиксный способ, нулевая суффиксация) – процесс, как бы «обратный» только что рассмотренным. Отбросив от слова суффикс, мы получаем вполне самостоятельное новое слово, чаще всего существительное. Так образуются слова от некоторых глаголов, прилагательных, реже от существительных.

Например, от глаголов ввозить и вывозить образованы слова ввоз и вывоз, от глаголов записывать и зажимать – запись и зажим.

У Пушкина в «Евгении Онегине» есть слова, вызвавшие недоумение критики.

Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,

Людская молвь и конский топ.

Отвечая ревнителям чистоты русского языка, Пушкин писал: «В журналах осуждали слова: хлоп, молвь, топ, как неудачное нововведение. Слова сии коренные русские. „Вышел Бова из шатра прохладиться и услышал в чистом поле людскую молвь и конский топ“ (сказка о Бове-Королевиче). Хлоп употребляется в просторечии вместо хлопание, как шип вместо шипение:

Он шип пустил по-змеиному».

Любопытно, что подобные образования Пушкин употреблял еще в «Песне о Стеньке Разине», написанной в 1826 году:

То не конский топ,

не людская молвь…

Без труда найдем мы существительные, образованные от основ прилагательных. Когда я выучился читать, меня всегда поражали своей необычностью и грозным тайным смыслом слова на шкале барометра: «Великая сушь». Некоторые слова воспринимаются нами как вполне привычные: даль, высь, гладь, тишь (тишь да гладь), иные принимаются с оглядкой: это большей частью новообразования поэтов, порою уместные только в данных стп-хах и редко получающие самостоятельное значение: «стынь в глазах», «розовая водь», «желть» (от желтый), «ясь» (от ясный). Из таких новообразований прижилось разве созданное поэтом-футуристом А. Крученых слово заумь, которое было выведено из выражения заумный язык и употребляется в значении «излишнее, ненужное мудрствование; бессмысленная речь», да северянинское бездарь, образованное от бездарный.

От некоторых слов, не имеющих суффикса, также можно образовать новые слова бессуффиксным способом (т. е. без добавления суффикса), например от зеленый образовалось зелень, от добрый – добро, от маркиз – маркиза.