Путешествие в исчезнувшие страны - [3]

Мои друзья-купцы ведать не ведали, что происходило в дальнейшем со всеми теми тканями, что в таком количестве доставлялись в королевство Одевания, но, по их словам, их это нисколько не заботило, они никогда не расспрашивали об этом интендантов королевского дворца, ибо в тех краях одной из высших ценившихся добродетелей была сдержанность, под которой подразумевалось умение держать язык за зубами; все, что их интересовало, так это то, чтобы их ежегодное путешествие было настолько удачным, чтобы обеспечить их благосостояние. Как только все торговые дела были улажены, мои друзья-купцы тут же начали собираться и обратный путь, как и все другие купцы, прибывшие с товарами из разных стран, так как Мод, или королевство Одевания, по их мнению, не представляло никакого интереса для путешественника, ибо смотреть там было нечего и не было ничего такого, из-за чего там стоило бы задержаться; купцы рассказали мне, что даже местные жители изнывали там от скуки на протяжении всего года, за исключением краткого периода, когда проходила Великая Королевская Выставка; они мне также объяснили, что мой приезд был большим событием для королевства, и если я захочу осмотреть город, то не я буду осматривать местные достопримечательности, которых здесь нет и в помине, а смотреть будут на меня как на обладателя невиданного чуда. Однако я все же решил посетить город и осмотреть его, побуждаемый одним из интендантов дворца, которому мои друзья-купцы рассказали обо мне, а в особенности о моем жилете, и ему очень хотелось посмотреть на него и на меня, и я согласился встретиться с ним и сопровождать его в прогулке по городу. Он беспрестанно расспрашивал меня о моем уже ставшем знаменитым жилете, о редком ночном животном, чья шерсть использовалась для того, чтобы соткать из нее ткань для подобных жилетов, о способе охоты на этого зверя (способе довольно странном, причудливом, о котором я ему во всех деталях подробно поведал, но на котором не стану останавливаться здесь из-за нехватки времени и места, хотя его описание и могло бы стать предметом отдельного и чрезвычайно увлекательного исследования и отдельной работы). Он также расспрашивал меня о моих родных краях, о нравах и обычаях моей родины, одним из воплощений которой был мой жилет, вещь, к тому же придававшая мне в его глазах большой вес и даже обаяние. Скачала я ночевал на постоялом дворе, громко именовавшемся гостиницей, потому что именно на это заведение как на наиболее приличное указал мне мой новый знакомый, а затем осведомился у него, нельзя ли при его содействии снять какие-нибудь апартаменты, квартиру или домик, так как на постоялом дворе, где постоянно снуют туда-сюда торговцы, никогда не знаешь покоя. Интендант, которого звали Лабр, отнесся к моей просьбе благосклонно и вскоре представил меня одному очень высокопоставленному вельможе, камергеру королевского двора Пауану, который, по его словам, мог бы мне помочь. Тот принял меня очень любезно. Он нисколько не был удивлен тем, что я пожелал задержаться на какое-то время в королевстве Одевания – во всяком случае, он не стал задавать мне вопросов, – а сказал, что готов предоставить в мое распоряжение две комнаты, ибо дом у него просторный, а живет он очень одиноко с тех пор, как его жена скончалась во время родов; к тому же он нуждается в деньгах, так как его жалованья камергера, как он мне доверительно сообщил, едва-едва хватает на то, чтобы не умереть с голоду. Во время последующей беседы Лабр подтвердил истинность слов камергера и сказал, что на деле он сам намного богаче Пауана, хотя по положению в обществе намного ему уступает. Правда, Пауан мог каждый день бывать при дворе, что в королевстве Одевания считалось высшим успехом, которого мог достичь в карьере человек, за исключением, разумеется, самого короля и его костюмеров, ибо никто в той стране не мог посещать короля и его костюмеров. Вы спросите почему? Ну кто бы мог, если рассуждать здраво, претендовать на то, что он достаточно хорошо одет, чтобы удостоиться такой чести?

Господин камергер показался мне человеком приятным, даже симпатичным, и так как путешествие через пустыню я совершил совершенно бесплатно (благодаря моему несравненному, моему прекраснейшему жилету из шерсти фландрина), то на какое-то время я мог чувствовать себя богачом и мог проявить благородство. Поэтому я заявил, что готов не только снять у него комнаты за приличную цену, но и щедро платить ему, если он пожелает ежедневно уделять мне некоторое время, вести со мной разговоры, обучать меня языку королевства Одевания и просвещать меня относительно существующих там обычаев и царящих там нравов. Он охотно согласился, и благодаря этим беседам и урокам мы с ним быстро стали друзьями. Он, кстати, тоже не скупился на цветистые похвалы в адрес моего необычайного жилета из шерсти фландрина, а так как он был знаком со множеством людей, так как он был вхож в дома представителей самого высшего общества королевства и к тому же по природе был человеком чрезвычайно восторженным, искренним, открытым и откровенным (что резко контрастировало с показной сдержанностью большинства одеванцев), то он повсюду рассказывал о моем жилете, и вскоре слух о нем распространился по всей стране. Факт наличия у меня необыкновенного жилета придал мне, если можно так выразиться, чрезвычайно большой авторитет в глазах одеванского общества, которого никогда не имел в этой стране ни один чужеземец. Итак, новость о прибытии в столицу некоего незнакомца, владеющего несравненным по красоте жилетом, сшитым из чудесной ткани, незнакомца, чей знаменитый жилет не продавался (еще одно чудо!), – эта новость мгновенно распространилась как по постоялым дворам и тавернам, так и по самым богатым домам, и вскоре в прихожей дома Пауана уже толпились люди, стремившиеся познакомиться со мной и удостоиться чести лицезреть и погладить, пусть даже в течение нескольких секунд, мой необыкновенный жилет из шерсти фландрина. Пауан предрекал мне настоящее богатство, если бы я смог доставить в королевство Одевания такую мягкую, нежную, прочную ткань с такими живыми и стойкими красками, в то же время с таким богатством оттенков, менявшихся в зависимости от освещения; короче говоря, он утверждал, что я мог бы составить себе целое состояние, что я, несомненно, стал бы фаворитом главного королевского костюмера, самого влиятельного лица в королевстве, после короля, разумеется… Пауан понизил голос и уже шепотом добавил, что, возможно, влияние главного королевского костюмера намного превосходило влияние самого короля, ибо сей вельможа и создавал королей, и разрушал им же созданное, ибо ходили слухи, что падение предыдущего монарха (чье имя произносить вслух было запрещено) было подстроено – король предстал перед придворными и наряде, у которого складка была заложена неправильно, в противоположную сторону, чего монарх не заметил, но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы его дискредитировать как короля, ибо король в королевстве Одевания должен быть великим знатоком в одежде, в тканях и во всем, что имеет отношение к искусству шитья и ношения одежды (про себя я подумал тогда, что это должно быть не слишком трудным делом, если иметь в виду, сколь неопрятно, небрежно были одеты все вокруг). Чтобы положить конец всем этим разговорам о моем возможном богатстве, я сказал Пауану, что путешествую только для того, чтобы отвлечься от грустных мыслей, что я вовсе не собираюсь заделаться коммерсантом и что, кроме всего прочего, совершенно невозможно доставить в Мод хотя бы одно полотнище ткани из шерсти фландрина. Но я мог говорить сколько душе угодно, Пауан неизменно ежедневно возвращался к вопросу о драгоценной ткани, ибо, несмотря на все мои уверения в обратном, ему казалось, что единственной причиной моего прибытия в королевство Одевания было тайное желание сказочно разбогатеть.