Путешествие в Индию - [19]

Второй прием, 30 мая

В среду утром вернулись мавры, взяли капитана во дворец, и всех нас заодно. Дворец наводняли вооруженные люди. Долгих четыре часа капитана и провожатых заставили прождать у дверей, которые открылись только когда царь велел принять капитана и двух человек по его выбору. Капитан пожелал, чтобы с ним пошли Фернану Мартинш, который мог служить переводчиком, и его секретарь[115]. Ему, так же, как и нам, показалось, что такое разделение не сулит ничего хорошего.

Когда он вошел, царь сказал, что ожидал его во вторник. Капитан ответил, что устал после долгого пути и по этой причине не смог прийти. Король спросил, почему капитан говорит, что прибыл из богатого царства, а сам ничего не привез. А еще говорил, что привез письмо, а сам до сих пор его не передал. На это капитан ответил, что не привез ничего, поскольку целью плаванья были открытия, но когда придут другие корабли, царь увидит, что они привезут. Что же касается письма, то он действительно привез его и готов вручить незамедлительно.

Тогда царь спросил его, что он открывал – камни или людей? Если он открывал людей, как он говорит, почему ничего не привез? А ему доложили, что у него есть золотой образ Девы Марии. Капитан ответил, что Дева Мария не золотая, но даже если бы она была золотой, он не смог бы расстаться с ней, поскольку она вела его через океан и будет вести обратно на родину. Царь снова спросил про письмо. Капитан попросил позвать христианина, который говорит по-арабски, поскольку мавры могут желать ему зла и перевести неправильно. Царь согласился. И на его зов явился молодой человек, некрупного сложения, по имени Куарам.

Капитан сказал, что у него два письма. Одно написано на его родном языке, другое на мавританском. Что он может прочитать первое письмо и знает, что в нем написано только надлежащее. Что касается второго, он не способен его прочесть и не знает, не содержится ли в нем чего-нибудь ошибочного. Поскольку христианский переводчик читать по-мавритански не умел, четверо мавров взяли письмо и принялись его читать между собой, после чего перевели царю, который остался доволен его содержанием.

Тогда царь спросил, какими товарами торгуют в нашей стране. Капитан назвал зерно, ткани, железо, бронзу и многое другое. Царь спросил, есть ли у нас при себе эти товары. Капитан ответил, что есть всего понемногу, в качестве образцов, и если ему позволят вернуться на корабли, все это выгрузят на берег, а в это время четыре или пять человек останутся на месте ночевки. Царь ответил: «Нет!» Капитан может забрать всех своих людей, спокойно добраться до кораблей, разгрузить их и доставить товары во дворец самым удобным способом. Оставив царя, капитан вернулся к месту ночевки, и мы с ним. Было уже довольно поздно, и в этот вечер мы никуда не пошли.

Возвращение в Пандарани, 31 мая

В четверг утром капитану прислали неоседланную лошадь, и он отказался ехать на ней, попросив лошадь этой страны, то есть, паланкин, поскольку он не может ехать на лошади без седла. Его отвели к дому богатого купца по имени Гужерате[116], который повелел приготовить паланкин. Когда его подали, капитан сразу отправился в Пандарани, где стояли корабли, и множество людей последовало за ним. Мы не могли поспевать за носилками и отстали. Пока мы тащились, нас обогнал вали, который спешил присоединиться к капитану. Мы сбились с пути и забрели далеко от моря, но вали прислал за нами человека, который указал нам путь. Когда мы добрались до Пандарани, то обнаружили капитана в домике для отдыха, какие во множестве стоят здесь вдоль дорог, чтобы путники могли укрыться от дождя.

Задержка в Пандарани, с 31 мая по 2 июня

Возле капитана были вали и многие другие. Когда мы пришли, капитан попросил у вали плот, чтобы мы могли переправиться на корабли. Но вали и другие ответили, что уже слишком поздно – и правда, солнце уже садилось. Капитан сказал, что если ему не дадут плот, он вернется к царю, который приказал доставить его на корабли. А если им вздумалось задержать его, то это дурная мысль, потому что он такой же христианин, как и они.

Когда они увидели, как помрачнел капитан, они сказали, что он волен отплыть хоть сейчас, и что они готовы предоставить ему тридцать плотов, если потребуется. Нас повели на берег, и капитану показалось, что против нас умышляют что-то недоброе, поэтому он отправил вперед троих, чтобы те, встретив его брата на шлюпках, предупредили, чтобы он был готов укрыть капитана. Они отправились, но, никого не найдя, вернулись. Но поскольку мы пошли в другую сторону, то разминулись с ними.

Стояла уже поздняя ночь, и мавр взял нас в свой дом. Там и оказалось, что те трое, которые отправились на поиски, еще не вернулись. Капитан отправил на их поиски еще троих и приказал купить риса и птицы, и мы принялись за еду несмотря на усталость, поскольку весь день мы провели на ногах.

Трое, отправленные на поиски, вернулись только утром, и капитан сказал, что все-таки к нам здесь относятся хорошо и действовали из самых лучших побуждений, не позволяя отплыть вчера. С другой стороны, мы подозревали, что в Каликуте с нами поступали не из лучших побуждений.