Путешествие в Агарту - [33]
Вечером поднимается страшный ветер, грозящий сорвать шатры. Совсем близко слышится вой волков. Они рыщут, привлеченные острым, резким запахом уток.
Мы вошли в опасную страну По. Ее обитатели практикуют ритуальный каннибализм, поедая лишь жир своих жертв. Это выродившаяся ветвь какой-то тантрической секты.[88] Они живут вдалеке от всех, и никто не отучит их от суеверий, которые они передают из поколения в поколение, как христиане. В бинокль мне удается разглядеть пещеры, в которых они ютятся. Это дыры в земле, вход в них закрыт каменными плитами.
Чанг сказал, что это очень неловкий народ. Лишь изредка удается им поймать какого-нибудь нищенствующего или больного монаха или же сбившегося с пути паломника. Они верят, что жир – знак счастья и буддийской гармонии. А съев его, они добудут для себя эти дары.
Они смотрят на нас. Лохматые мальчишки, завернутые в шкуры, высовываются, провожая караван взглядами. Они не делают нам никаких знаков.
Они никогда не нападают, просто дожидаются, как паук в своей паутине, когда появится кто-то слабый или сбившийся с пути.
Шерпы приближаются, погоняя мулов, и насмехаются над жителями По. Они смеются, выставляя свои огромные желтые зубы, и бросают им мешок со сгнившими внутренностями уток. Те с жадностью утаскивают внутренности.
Если они могут есть людей, то какие отбросы способны вызвать у них отвращение?
Короткие дни. Разгар зимы. Возле Дагце-Тшо мы пересекаем одну из немногих дорог, проложенных по Тибету. Это всего лишь небольшой участок пути, затерянный в ледяной пустыне. Тысячелетняя тропа, которая в далекие времена соединяла Кашмир с китайской провинцией Сычуань.
Погонщики радуются, будто мы добрались до какого-то города. На самом деле здесь есть лишь следы человеческого присутствия, ничего более, но, кажется, их обрадовало и это. Они пьют и играют в китайские кости.
Вместе с Чангом я отъезжаю на несколько миль к полуразрушенному чортену,[89] или святилищу, которое, скорее всего, относится к эпохе великого переселения народов. Это каменное здание с куполом, опирающимся на спиралевидную колонну, которую венчает круг, символизирующий эфир. Обрывки лент с молитвами и множество следов огня на стенах. Здесь использовано пять фигур, которые символизируют пять элементов: землю, воду, огонь, воздух и эфир. Запад ограничился лишь четырьмя. Мы – единственные, кто ищет пятый элемент, эфир, вселенское измерение, Целостность.
Чанг помочился. Он сорвал обрывок ленты с молитвами, и ветер унес их в серую даль. На притолоке виднеется вырезанная на камне свастика, глядящая на призрачную дорогу. Аухнайтер говорил мне, что этот знак повторяется во многих святых местах, но для меня это первая подобная находка, и я вижу в ней подтверждение, что это и есть путь в Агарту.
Вращение свастики направлено вправо.
Долгие дни мы невыносимо медленно пробираемся по плоскогорью. На подъездах к Нишану разражается ужасная снежная буря, которая чуть было не разбросала и не замела людей и животных. Чанг превзошел самого себя. Он сумел найти дорогу среди вьюги и вывел нас в защищенное место. Ночью мы не смогли развести огонь, и это было для нас худшим наказанием. Мы выжили, пристроившись поближе к смрадному теплу, идущему от животных.
Прожив два дня в этом напряжении, мы наконец разыскали на берегу замерзшего озера селение, которого не заметили раньше. Мы договорились о постое, чтобы перестроить наш караван. Главная наша потеря – умирающий от тяжелой раны як. Животное исходит слюной и глухо мычит. В конце концов было решено добить его, один из шерп берет это на себя. Тибетцы встают на колени вокруг агонизирующего яка и прощаются с ним странными молитвами, вероятно, из Тибетской книги мертвых, которые читаются вслед тем, кто начинает «возвращение к Единому».
Я подсмотрел за шерпой: он накрыл мешком голову яка и нанес ему точный удар топором, который зазвенел в ледяном воздухе.
Вечером мы порадовали себя самым вкусным жареным мясом, какое только можно вообразить, а буря тем временем стихла.
Наши хозяева – любопытная троица, состоящая из женщины и двух ее мужей. Они охотятся на буйволов и оленей и ловят рыбу во время оттепели. После долгого ужина старший муж подходит ко мне и отвешивает поклон. Я не понимаю его слов, Чанг переводит: он предлагает мне свою жену, которая сияет от радости и поглядывает издалека, отмывая кастрюлю мокрым песком. Она вся в морщинах, хотя ей наверняка не больше тридцати лет. Это властная, привыкшая командовать женщина, но видно, что она будет рада оказать обычный знак гостеприимства.
Я прошу Чанга объяснить, что мне нужно первым встать на ночную стражу, потому что вокруг каменного хлева, где мы оставили скот, бродят волки (их привлекла кровь зарезанного яка). Мужчина настаивает. Женщина оставила в покое кастрюлю и смотрит угрожающе. Вряд ли она что-то понимает, но догадывается, о чем говорит Чанг.
– Он говорит, его жена впервые видит мужчину с золотыми волосами… – сообщает мне Чанг. Но я снова отказываюсь, готовый три часа провести на ветру, слушая вой волков.
Заглянув с улицы в окошко, я вижу, как Чанг залезает под одеяло к хозяйке, в то время как двое ее мужей, объевшись, спят на другой кровати.
«Райские псы» — история двух гениальных юнцов, соединенных всепоглощающей страстью, — католических короля и королевы Фердинанда и Изабеллы. Они — центр авантюры, главную роль в которой сыграл неистовый первооткрыватель новых земель Христофор Колумб. Иудей и католик, герой и работорговец, пророк и алчный искатель золота, он воплощает все противоречия, свойственные западному человеку.В романе повествуется о столкновении двух космовидений: европейского — монотеистического, подчиненного идее «грехопадения и покаяния», и американского — гелиологического, языческого, безоружного перед лицом невротической активности (то есть формы, в которой практически выражается поведение человека европейской цивилизации).
В романе воссоздается неизвестный жизненный этап одного из самых необычных конкистадоров. Пешком, безоружный, без крестов и Евангелий, Альвар Нуньес Кабеса де Вака предпринял поход по неведомым землям, от Флориды через Техас до Мехико. Постаревший, но не павший духом, он пишет в Севилье тайный вариант своей одиссеи, вплетая в свои воспоминания события текущей жизни.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.