Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной Системы - [17]

Не знаю, как остальных, а меня осмотр контейнеров успокоил. Три коричневых пластмассовых ящика, объёмом по кубометру каждый, серьёзных опасений не внушали. «В самом деле, — размышлял я, — не бомбы же в них? Кому нужно взрывать звездолёт? Это просто глупо. Конечно, Григорий прав ловушка будет устроена для нас на самой планете Риф, а пока беспокоиться не о чем. Мы уже предупреждены, знаем о грозящей опасности, выкрутимся. Вот если бы Терзалия не предупредила о возможности нападения на звездолёт, тогда нас на планете Риф легко поймали бы в любую ловушку. А теперь это не страшно». Я блаженствовал. Ещё бы, ведь это я ездил в город за материалами, меня обстреливали в вездеходе, это мне удалось встретиться с Терзалией и узнать об опасности…

Капитан, однако, придерживался более осторожной тактики и оставил сторожить контейнеры Филимона, хотя, наверное, и сам считал это формальной предосторожностью и основную опасность видел в посещении планеты Риф.

— Нельзя ли всё же отвертеться от этих контейнеров и полёта на Риф? спросил я у Степана, когда мы уже расходились по каютам.

— Нельзя, — вздохнул Степан, — то есть, конечно, отказаться можно, но тогда это насторожит наших врагов. Они поймут, что мы заподозрили неладное. Кстати, и твою красавицу можем поставить под удар.

— Ты думаешь, они узнают, что я к ней ездил, — заволновался я, — и что она мне рассказала о грузах?

Степан пожал плечами.

— Всякое может случиться.

Уже в своей каюте перед сном, перекладывая куртку со спинки стула в шкаф, я наткнулся в кармане на что-то твёрдое и вспомнил о талисмане, который мне дала Терзалия перед моим уходом. Я удивился, как это мне удалось забыть про него, видимо, обилие событий этого дня совсем закружило мою голову. Осторожно достал я из кармана небольшую продолговатую коробочку из золотистой пластмассы и открыл крышку.

В коробочке лежала маленькая, сантиметров двенадцать высотой, кукла с пышными золотистыми волосами, в коричневой курточке, белых брючках и чёрных туфельках. Сделана куколка была мастерски, пальцы, глаза, брови, уши, губы — всё было как у человека, только очень миниатюрных размеров. Чертами лица кукла напоминала саму Терзалию.

«Печальный сувенир, — думал я, — а как было бы замечательно увидеть здесь на звездолёте саму хозяйку куклы, но, увы, как любит повторять Степан, перст судьбы, обстоятельства оказались сильнее нас».

Я немного полюбовался своим талисманом и посадил куклу прямо в коробке на столик у кровати.

Ремонт звездолёта продлился ещё больше недели. В город мне вырваться так и не удалось. Терзалию до самого отлёта я тоже не увидел, но всё же утешал себя мыслью, что на обратном пути уговорю капитана залететь на Арис, обязательно встречу мою красавицу и увезу с собой на Землю.

С Арис мы взлетели без помех и взяли курс на соседнюю звёздную систему к планете Риф. Двигатели «Звёздного орла» работали так хорошо, как они уже давно не работали, капитан Прохор, довольно потирая руки, сказал, что за неделю мы попадём на место.

Степан уже начал посмеиваться над нашими былыми страхами и планету Арис вспоминал с улыбкой. Григорий опять занялся изучением энциклопедии Штриптерметера, я же всё вспоминал Терзалию и мечтал о встрече с ней.

Глава 10

Неприятности начались на второй день полёта.

Первым предвестником их оказался кот Василий. Я уже упоминал как-то в начале моего повествования, что Василий был очень дружен с роботом Филимоном. Естественно, когда робота оставили у контейнеров на складе, Василий стал навещать своего приятеля и подолгу вертелся рядом с ним. Коричневые пластмассовые ящики вызывали у кота глухое раздражение. Каждый раз, проходя мимо, он шипел на них, при этом шерсть у Василия на загривке поднималась дыбом, а когти начинали скрести пластик пола. Впрочем, Филимон поведению своего мохнатого друга значения не придавал, считая своей задачей наблюдение за ящиками, контейнеры же не шипели, не подпрыгивали и, в общем, вели себя тихо, причин жаловаться на них у робота не было, и он молчал. Однако Григорий, случайно заглянувший к Филимону на склад за какой-то справкой, заметил странности кошачьего поведения и доложил о своих наблюдениях капитану.

Булкин в это время дежурил в рубке, выслушав штурмана, он почесал загривок, потеребил бороду и с горестным вздохом извлёк из сейфа папку с накладными на перевозимый груз.

— Ох, чует моё сердце, Григорий, плохо всё это кончится, — бормотал Прохор, перелистывая бумаги. — Вот посмотри, что нам подсунули на этой Арис. Какие-то каракули! На каком это языке написано? Ничего не разобрать! Что везём? Неизвестно! Кто поставщик? Непонятно! Кто заказчик? История тёмная! Какая-то Сверба или Свербов? Два десятка неразборчивых подписей… Какие-то гербовые печати с мышами и крысиными мордами… Провалиться мне, если я понимаю, что всё это означает!

— Знакомая Тимофея не рекомендовала брать попутные грузы, — пожал плечами Григорий. — но раз контракт заключён, будем выполнять полёт к Риф. Хотя, признаться, думаю, что неприятности с этими грузами у нас обязательно будут, если не в полёте, то на планете. Вы же знаете, капитан, у кота Василия чутьё ко всяким неземным пакостям просто уникальное! Если уж Васе что-то в этих контейнерах не понравилось — жди в ближайшие дни какой-нибудь мерзости или неприятности! Примета верная!