Путешествие стипендиатов - [4]

— Эх! — вздыхал Тони Рено. — Вот если бы трансатлантические пароходы брали на борт почтовых голубей, то всегда было бы известно, не случилось ли чего в пути!

Совершенно справедливое замечание, но в то время голубиная почта еще не работала[14], к величайшему сожалению воспитанников Антильской школы.

Долго так продолжаться не могло. Педагогам никак не удавалось остановить брожение умов. Учебный процесс прекратился не только в классах, но и в комнатах для самостоятельных вечерних занятий. Не только победители конкурса, но и их товарищи, не получившие призов, думали о чем угодно, но только не об уроках.

Следует признать, это было уже слишком. Самого же мистера Ардаха задержка ничуть не беспокоила. Разве не естественно, что миссис Кетлин Сеймур не стала отвечать телеграммой, в которой всего не объяснишь! Только письмо, и притом весьма подробное, могло содержать необходимые инструкции, касающиеся цели, условий, продолжительности путешествия, времени отъезда, расходов и суммы, предоставляемой в распоряжение будущих путешественников. Все эти детали должны были занять, по крайней мере, две-три страницы и не могли быть изложены на том языке с негритянской грамматикой[15], на котором еще говорят чернокожие в вест-индских колониях.

Однако все эти справедливые соображения не возымели действия, и волнение продолжалось. К тому же воспитанники, не выигравшие конкурса, в глубине души завидовали более удачливым товарищам и уже начинали над ними подшучивать, «подкалывать» их, если употребить слово, которое вскоре неминуемо займет свое место в словаре Французской академии[16]. Конечно же это была сплошная мистификация!… Да на пресловутые стипендии никто не даст ни фартинга, ни сантима…[17] А мецената в юбке, Кетлин Сеймур, вообще и в природе-то никогда не существовало!… А сам конкурс был лишь обычной «уткой», привезенной из Америки, где этой живности хоть пруд пруди!

Наконец мистер Ардах принял следующее решение: он дождется прихода в Ливерпуль очередного корабля с Антильских островов, который должен прибыть 23 июня. Если и тогда от миссис Сеймур не будет известий, он пошлет ей вторую депешу.

Однако все обошлось. Двадцать третьего вечерняя почта доставила письмо с барбадосской маркой. Письмо было написано собственноручно миссис Кетлин Сеймур, и в нем сообщалось, что согласно ее намерениям — а именно это всех и волновало — стипендии предназначались для путешествия на Антильские острова.

Глава II ПЛАНЫ МИССИС КЕТЛИН СЕЙМУР

Итак, путешествие по островам Вест-Индии — вот что уготовила победителям конкурса щедрость миссис Кетлин Сеймур! Ну что же, похоже, они были довольны.

Правда, пришлось расстаться с мечтой о дальних путешествиях: в Африку, Азию, Океанию, в малоизученные области Нового Света, равно как и на Южный или Северный полюс.

Однако если при этом и возникло ощущение легкой досады, связанное с тем, что приходилось возвращаться из страны грез, не успев даже в нее попасть, ибо речь шла всего лишь о путешествии на Антильские острова, то тем не менее для предстоящих каникул такое приключение явилось просто находкой, и мистер Ардах не замедлил объяснить участникам все его преимущества.

И в самом деле, разве Антильские острова не их родина?… Разве они не покинули ее еще детьми ради получения блестящего образования в Европе?… А разве они смогли побродить по земле этих островов, где успели только родиться, так что едва ли их память сохранила о ней хоть какие-то воспоминания!…

Хотя родители юношей, за исключением семьи одного школьника, покинули архипелаг и не собирались туда возвращаться, там оставались их родственники, друзья, и если принять все это во внимание, то юных антильцев ожидало великолепное путешествие.

Это станет очевидно, если рассмотреть жизненные обстоятельства каждого из девяти лауреатов, получивших стипендии на путешествие.

Начнем с воспитанников английского происхождения, которых в Антильской школе было большинство:

Роджер Хинсдейл, двадцати лет, с острова Сент-Люсия;[18] его семья, составив себе приличное состояние, удалилась от дел и проживала в Лондоне;

Джон Говард, восемнадцати лет, с острова Доминика:[19] его родители, будучи промышленниками, поселились в Манчестере;

Хьюберт Перкинс, семнадцати лет; все члены его семьи: отец, мать и две младшие сестры — никогда не покидали родного острова Антигуа;[20] по окончании школы он должен был вернуться домой и начать работать в торговой фирме.

Теперь перейдем к французам, которых в Антильской школе было человек двенадцать:

Луи Клодьон, двадцати лет, с Гваделупы[21], из семьи судовладельцев, обосновавшейся в Нанте несколько лет тому назад;

Тони Рено, семнадцати лет, выходец с острова Мартиника;[22] его семья, в которой он был старшим из четверых детей, жила в Париже.

Теперь датчане:

Нильс Гарбо, девятнадцати лет, с Сент-Томаса[23], остался без отца и матери, а его единственный брат, старше его на шесть лет, проживал на Антильских островах;

Аксель Викборн, девятнадцати лет, с острова Санта-Крус;[24] семья занималась торговлей лесом в Копенгагене.

Голландцы были представлены Альбертусом Лейвеном, двадцати лет, с Сен-Мартена;