– Ну и держитесь таких женщин. Я вообще вам не навязывалась. Вы – сноб.
– А! Если ты намекаешь на упоминание о графе, то я просто хотел прекратить дальнейшие высокомерные замечания.
– Мне не нужна ваша забота, и я считаю, что высокомерие унижает их, а не меня.
– Высокомерие бывает неприятным.
– Ну конечно! – насмешливо воскликнула Сара. – Вы забыли, что я уцелела в закрытой английской школе, где была никому не известным австралийским ничтожеством? И позвольте сказать вам, Тарик аль-Хайма, что мне не нужны чужие титулы. Я – это я, как бы меня ни называли, и, если вас это не устраивает, можете упрятывать меня куда-нибудь, пока общаетесь с остальными.
– Я искренне благодарен тебе за выговор, – тихо сказал он. – Подобная сила характера встречается очень редко. Поверь, мне никогда бы не пришло в голову где-то оставлять тебя. Твое место рядом со мной.
Сара злобно взглянула на него.
– Никогда, никогда больше не смейте связывать меня с Майклом Киарни или с графом Марчестером. Я не становлюсь от этого лучше. Это лишь унижает мое собственное достоинство.
– Ты права. Прости меня, Сара.
Его согласие и извинение утихомирили ее ярость, однако не избавили от смятения и не позволили добраться до его сердца. Почему ей так это важно? Как он мог настолько глубоко забраться в ее душу? Его чувства так оскорбительно поверхностны, что он совершенно не понимает ее.
Он окружает ее роскошью…
Защищает от высокомерия своих знакомых…
Предлагает скоротечное удовольствие от управления «кадиллаком»…
К чему? Ведь это не приближает ее к тому, чего она ждет от него… и что он не в состоянии ей дать. Пусть оставит при себе свои чертовы награды! Она больше не возьмет ни одной из них.
– Тарик, вы мне не нравитесь, – резко заявила она, лелея свою боль.
– Может, когда ты перевоспитаешь меня, я буду нравиться тебе больше?
Как он может оставаться таким легкомысленным, когда она превратилась в комок оголенных противоречивых чувств?
– Постарайтесь быть последовательным. Постарайтесь быть честным.
Тарик улыбнулся ей… тепло и обаятельно. Она почувствовала его одобрение и восхищение…
Его красота, его сила ослепляли ее… неумолимо привязывая к нему еще больше, если только такое возможно.
В ожидании Сары Тарик слонялся по гостиной апартаментов и обдумывал сложившуюся ситуацию. Дипломатический визит в Вашингтон, подготовленный задолго до его поездки в Австралию, отменить было невозможно. Сара должна понять, что Вашингтон сильно отличается от Флориды. Здесь они должны выступить единым фронтом, каковы бы ни были ее чувства, а она все еще сильно настроена против него.
Сегодняшний прием, первое их появление на публике, положит начало неизбежным сплетням. Слухи о их близости, несомненно, донесутся до ушей дяди, а противоречивые донесения не положат конец политическим интригам хитрого старика.
Все было бы гораздо проще, если бы они уже стали любовниками. Он смог бы остановиться в посольстве, как обычно, и закрепить их связь в глазах персонала. Правда, апартаменты в лучшем вашингтонском отеле намекают на вполне объяснимое для влюбленных стремление к уединению, что почти так же хорошо служит его цели… Впрочем, он начинал подозревать, что, вполне возможно, никогда не будет близок с Сарой.
Он испортил свою репутацию в Силвер-Спрингс, хотя глупым флиртом с Дионой лишь пытался отвлечься от зарождавшихся чувств к Саре. Однако это дорого стоило ему. Он упал в ее глазах. И теперь, восхищаясь ее жизненными принципами, не мог перейти установившуюся между ними границу. Во всяком случае, без угрызений совести.
Тарик покачал головой, насмехаясь над собой. Даже пытаться соответствовать тому, чего она ждет от него, – чистое безумие, однако он старался изо всех сил. Самое забавное – он бывал чертовски счастлив, когда ему удавалось застать ее врасплох и завоевать ее теплую улыбку. Ему нравилось просто находиться рядом, просто говорить с ней. Ему нравились ее чистота, ее честность. В этом смысле она до сих пор оставалась той девочкой, которую он помнил.
Что создавало еще больше трудностей.
Стремление защищать ее боролось с постоянной жаждой ее близости, с желанием сделать ее своей хоть на какое-то время. Однако он обуздывал себя, не смея пойти на такое, не смея обидеть ее. Обидеть Сару – все равно что обидеть ребенка.
Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять.
Если она приравняет секс к обещанию любви… к обещанию долгих отношений…
Он не мог лгать ей.
Что же оставалось? Вести себя честно?
Тарик скривился от собственной безжалостной логики, и тут в комнату вошла Сара. Он резко остановился, забыв обо всем на свете. Пожар охватил его тело, сердце словно замерло.
Она выглядела бесконечно прекрасной, элегантной и такой потрясающе сексуальной, что Тарик боялся пошевелиться. Один шаг к ней – и кто знает, что он сделает! Он боялся, что набросится на нее, как дикарь.
– Подойдет? – спросила Сара, медленно кружась, чтобы он полностью оценил ее наряд.
Просторная туника – без декольте, с длинными рукавами – из какого-то тонкого полупрозрачного материала облегала фигуру, подчеркивая ее женственность. Сочетание чувственности и скромности. Юности.
