Путешествие - [5]

Шрифт
Интервал

- Спасибо, - раздались голоса, - осветили и отеплили!

В эту минуту моргает электричество, раз, два... Первый Янус бросается к телефону, слышно, как он говорит в трубку:

- Не прерывайте тока на сегодня, прошу вас, сейчас у нас родительское совещание, я вы-ко-ло-чу деньги, ручаюсь вам, на-днях все получите, вы-ко-ло-чу...

Собрание открывается вопросом о немедленной добровольной раскладке на родителей платежа за электричество.

- А если не будет сделано добровольно, - говорит Янус первый, - то...

- Добровольно, только добровольно, - вмешивается Янус второй, - мы не можем это сделать иначе, как только добровольно...

Янус второй рассказывает подробно, как они, учителя, чтобы только существовать, берут по десяти, двенадцати уроков в день, как они, кроме того, должны заниматься хозяйством, порядком, почти не видят своего дома, почти не бывают на воздухе, не знают жизни, ничего не читают...

Все растроганы, возмущены, ветеринарный фельдшер вскакивает, кричит:

- Принудительно, принудительно, раз мы так не можем, то как Петр Великий, чтобы дубинкой, дубинкой...

Бараночница заявляет:

- Я против ничего не имею, только я желаю, чтобы всем ровно и без категорий, все торговцы и ремесленники поровну.

Башмашница возражает:

- Как же так поровну: мой муж шестнадцать часов в день башмаки делает, он труженик, а вы баранками торгуете.

- Мои баранки всем известны, какие мои баранки, а ваши башмаки с фальшивыми задниками.

Янус первый звонит. Янус второй предлагает формулу добровольной раскладки. Все понимают, конечно, что слово "добровольный" чисто официальное, иначе нельзя занести в протокол, но бухгалтер кооперации имеет счеты с ветеринарным фельдшером и возражает:

- Здесь заявили о Петровской дубинке, нехватает только милиции, а вы говорите добровольное.

Глубоко оскорблен ветеринарный фельдшер, ведь он именно хотел сказать, что Петровскую дубинку должно взять на себя само общество.

- Я сам буду милиционером, - заявляет он, - поручите мне, и я выколочу.

- Не беспокойтесь, - с улыбкой отвечает ему Янус первый, - нам не нужно ни Петровской дубинки, ни милиции, - я вам обещаю, что деньги я получу.

- Принудительно, или добровольно?

- Не все ли вам равно, запишем, что добровольно.

- Конечно, добровольно, - подтвердил Янус второй.

И записали: добровольно.


Еще от автора Михаил Михайлович Пришвин
Глоток молока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беляк

В сборник «Зеленый шум» известного русского советского писателя M.M. Пришвина (1873–1954) вошли его наиболее значительные произведения, рассказывающие о встречах с интересными людьми, о красоте русской природы и животном мире нашей страны.


Жалейка

В сборник «Зеленый шум» известного русского советского писателя M.M. Пришвина (1873–1954) вошли его наиболее значительные произведения, рассказывающие о встречах с интересными людьми, о красоте русской природы и животном мире нашей страны.


Старый гриб

В сборник «Зеленый шум» известного русского советского писателя M.M. Пришвина (1873–1954) вошли его наиболее значительные произведения, рассказывающие о встречах с интересными людьми, о красоте русской природы и животном мире нашей страны.


Гаечки

В сборник «Зеленый шум» известного русского советского писателя M.M. Пришвина (1873–1954) вошли его наиболее значительные произведения, рассказывающие о встречах с интересными людьми, о красоте русской природы и животном мире нашей страны.


Осударева дорога

Еще при Петре Великом был задуман водный путь, соединяющий два моря — Белое и Балтийское. Среди дремучих лесов Карелии царь приказал прорубить просеку и протащить волоком посуху суда. В народе так и осталось с тех пор название — Осударева дорога. Михаил Пришвин видел ее незарастающий след и услышал это название во время своего путешествия по Северу. Но вот наступило новое время. Пришли новые люди и стали рыть по старому следу великий водный путь… В книгу также включено одно из самых поэтичных произведений Михаила Пришвина, его «лебединая песня» — повесть-сказка «Корабельная чаща».


Рекомендуем почитать
Скиталец в сновидениях

Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…


Писатель и рыба

По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!


Азарел

Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…


Чабанка

Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.


Рассказы с того света

В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.


Я грустью измеряю жизнь

Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.