Путешествие по Святой Земле в 1835 году - [105]

Все свободное время Норов продолжает отдавать литературе и истории, влечение к которым, по собственному признанию, испытывал с самого детства. Еще в 1816 г. публикуются его первые переводы из Вергилия и Горация, затем наступает очередь переводов с подлинников из Анакреона и из классической итальянской поэзии: Ф. Петрарка, Л. Ариосто, Т. Тассо. С особым чувством Норов переводит Данте, ставшего одним из любимых поэтов. Неслучайно, «Путешествию по Святой Земле в 1835 году» предпосланы в качестве эпиграфа начальные строки из «Божественной комедии» Тосканского Омира, как нельзя лучше отвечающие тогдашнему душевному состоянию автора: «Земную жизнь пройдя до половины…» и т. д. (пер. М. Лозинского). Их парафраз, по определению самого автора, и открывает «Путешествие по Святой земле». К слову сказать, Норов владел классическими и древнееврейским языками, а также английским, французским, немецким, итальянским (знал до тонкостей, включая, например, сицилийский диалект), испанским и некоторыми славянскими (чешским и лужицким).

По литературным пристрастиям Норов был скорее «классиком», чем «романтиком», предпочитавшим «французский театр» (Корнеля, Расина и др.) драматургии Шиллера и Гете. Однако вслед за Лагарпом он одним из первых начинает переводить и Андре Шенье, и эти переводы многими современниками признаются образцовыми. Столь же высокую оценку получают и некоторые оригинальные сочинения Норова, например, отрывки из обширной дидактической поэмы «Об астрономии», печатавшиеся еще в 1818–1823 г. в «Благонамеренном», «Вестнике Европы» и «Сыне Отечества». В это время он становится действительным членом Вольного общества любителей словесности, наук и художеств и Вольного общества любителей российской словесности. Впоследствии Норов будет избран действительным членом Российской Академии наук по Отделению русского языка и словесности, Председателем Археографической комиссии, членом Русского географического и многих других отечественных и зарубежных научных собраний и обществ.

Тогда же Норов предался библиофильской страсти и с годами его книжное и рукописное собрание стало одним из лучших в России (16 тысяч экземпляров). Оно включает памятники XV–XIX вв., в том числе 155 инкунабул: редчайшее роскошное издание «Естественной истории» Плиния, первое иллюстрированное издание «Божественной комедии», представительную подборку первых и прижизненных изданий Дж. Бруно и Т. Кампаннелы и множество других раритетов. В составе библиотеки книги по археологии, философии, русской, всеобщей и церковной истории, лингвистике, математике, астрономии, греческие, византийские рукописи, автографы выдающихся русских и иностранных ученых, а также государственных деятелей. После путешествия по Святой Земле в 1835 г. он стал собирать все, что было написано о Востоке. «Одно собрание сочинений, относящихся вообще к Востоку и, в особенности к Египту и Палестине, – писал биограф Норова, – составляет отдельную, единственную в своем роде по полноте своей и редкости изданий библиотеку, с которою, по свидетельству специалистов, едва ли может равняться какая-либо из публичных европейских библиотек».[217] (Коллекция А. С. Норова ныне хранится в РГБ).

Свое собрание Норов активно пополняет во время заграничных путешествий. Первое он совершил в 1821–1822 гг., посетив Германию, Францию, Италию и Сицилию. О путевых впечатлениях молодой литератор рассказал в ряде очерков и стихотворений («Поездка в Овернью», «Литературный вечер в Риме», «Остров Нордерней. Послание к Д. П. Глебову» и др.), печатавшихся в различных русских периодических изданиях. Его первой книгой стало «Путешествие по Сицилии в 1822 году» (ч.1–2., СПб., 1828). В 1827 г. чиновника особых поручений при Министерстве внутренних дел А. С. Норова прикомандировали к адмиралу Д. Н. Сенявину, с которым он совершил два заграничных плавания, в частности, участвовал в проведении русских судов до Портсмута и обратно. В результате в «Литературной газете» Дельвига-Пушкина в 1830 г. появился норовский очерк «Прогулка в окрестностях Лондона» с указанием: «Виндзор августа 20 1827».

Норов вхож в литературные салоны обеих русских столиц, не принадлежа ни к какой литературной партии, он печатался в журналах и альманахах противоборствующих направлений, дружен с ведущими литераторами: В. А. Жуковским, О. М. Сомовым, И. И. Дмитриевым, П. А. Вяземским, О. И. Сенковским, близок с будущим славянофилом А. И. Кошелевым (с которым по матери состоял в родстве) и др. Пушкин, пользовавшийся его библиотекой для исторических изысканий, явно расположен к нему и обращается в письмах на «ты» – словом, «любезный полковник», «ученейший собеседник», «честный человек, отличающийся благородством и душевной теплотой», как будто всем пришелся по сердцу. Можно добавить, что современники едва ли не единодушно отмечали его внешнюю привлекательность и неизменный успех у представительниц слабого пола.

И, несмотря на все это, на вполне успешное восхождение по служебной лестнице в начале 30-х гг. XIX в. А. С. Норова явно настигает душевный кризис. Выход из него, судя по всему, он ищет в полном соответствии с девизом на гербе старинных дворян Норовых (известны с сер. XV в.): «Omnia si perdas animum servare memento», что можно перевести как: «Даже все потеряв, помни о спасении души». Глубокая, если можно так выразиться, фамильная религиозность совпала здесь с любознательностью или даже исследовательской пытливостью, обращенной к окружающему миру.