Путешествие по античным городам. Турция - [43]

По мнения самого Гераклита, его учение было весьма ясно и понятно. Смысл его заключался в том, что все в мире совершается согласно определенному закону — логосу, и сам этот логос «говорит» человеку, раскрываясь в словах и делах, в чувственно воспринимаемых и раскрываемых разумом явлениях. Неспособные понять эту истину вызывали у него крайнее раздражение. Как писал один античный историк, «каждый раз, как Гераклит выходил из дому и видел вокруг себя такое множество дурно живущих и дурно умирающих людей, он плакал, жалея всех», Поэтому за ним закрепилось еще одно прозвище — «Плачущий».

Вот несколько высказываний, приписываемых Гераклиту:

Я искал самого себя.

Глаза и уши — дурные свидетели для людей, если души у них варварские.

Народ должен сражаться за попираемый закон, как за стену (города).

Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный.

Несмотря на непонимание подавляющим большинством сограждан, Гераклит пользовался уважением и благополучно закончил свою жизнь в родном городе.

Жизнь другого философа, тоже уроженца Эфеса, была гораздо менее спокойной — быстрое возвышение, материальный успех и трагический конец. Речь идет о философе Максиме Эфесском (310–372 гг.). Он рано прославился умением объединять в своих речах в единое целое магическую практику различных языческих культов, мантику (искусство прорицания, гадания в Древней Греции и Риме), астрологию, экстатическое проникновение в сверхчувственный мир. На волне своей славы он перебрался в Константинополь, добился здесь широкого признания, стал учителем и советником императора Юлиана II Отступника (361–363 гг.), с которым познакомился еще во время обучения последнего в Эфесе. Этот император неудачно попытался обратить вспять реформы императора Константина Великого, в результате которых христианство стало официальной религией Византийской империи. Занимая влиятельное положение при дворе императора, Максим Эфесский сумел очень разбогатеть. Современники писали, что его считали человеком, близким к богам, способным правильно истолковать любое, самое невразумительное пророчество. Придворные императора Юлиана обращались к нему с просьбами предсказать что-нибудь, вызвать призрак, разрешить другие проблемы, связанные с общением с неземными силами. Однако правление Юлиана оказалось очень недолгим. Его смерть во время похода в Персию положила окончательный конец попыткам возрождения языческой религии как главной в Византии. После смерти Юлиана недоброжелатели и завистники Максима добились его ссылки в Малую Азию, а через несколько лет и его казни.

С Эфесом связаны имена трех самых известных живописцев Древней Греции — Апеллеса, Зевкия и Паррасия Эфесского.

Самым известным из них и во всей истории живописи Древней Греции, был художник Апеллес, живший в 4 в. до н. э. Это оценка не только его современников, но и эпохи европейского Возрождения. Хотя он родился в городе Колофон (примерно в 25 км от Эфеса), основную часть своей жизни он провел в Эфесе, получил здесь права гражданства, и потому считается эфессцем. Особенно прославился Апеллес своими портретами. Он написал не менее 10 портретов Александра Македонского, включая его изображение в образе Зевса-громовержца, которое находилось в храме Артемиды Эфесской. Картины Апеллеса впервые в античной истории стали настоящей портретной живописью.

Как отмечали современники, живопись Апеллеса впечатляла зрителей не своей строгостью и величием, а натуральностью, свежестью и своеобразностью. Как написал один современник, главное достоинство Апеллеса состояло в том, что он умел вовремя прекращать работу над картиной. Он изобрел и активно использовал технику ласировки — получения глубоких переливчатых цветов за счет нанесения полупрозрачных красок поверх основного цвета. Благодаря этому его картины поражали эффектом освещения и перелива цветов использованных красок. Увы, ни одна из картин Апеллеса не дошла до нашего времени. Об Апеллесе сохранилось несколько исторических преданий. Приведу некоторые из них.

Однажды Александр Македонский посмотрел на свой конный портрет и стал критиковать его вкривь и вкось. А конь Александра посмотрел на нарисованного коня, потянулся к нему и заржал. «Видишь, царь, — сказал Апеллес, — конь твой разбирается в живописи лучше, чем ты».

Однажды Апеллес пришел к своему другу, Протогену, тоже известному художнику малоазиатского происхождения. Не застав того дома, Апеллес взял кисть, обмакнул ее в желтую краску и провел по стене дома очень тонкую линию. Вернувшийся Протоген воскликнул: «Только Апеллес мог написать такую линию!», схватил кисть и провел поверх Апеллесовой черты еще более тонкую, красную. На другой день Апеллес, снова зайдя к другу, увидел эту черту и поверх нее написал еще одну, черную. Она была такой тонкой, что под ней была видна черта Протогена, который признал себя побежденным. По прошествии времени кусок стены, на котором были изображены эти линии, поместили в галерею искусств римского императора Августа. Среди больших многофигурных картин этот белый квадрат с едва различимыми линиями смотрелся очень необычно и вызывал всеобщее восхищение.