Путешествие на восток - [11]

Тот все же пояснил:

— Я бомж! Это, как тебе наверное известно, человек Без Определенного Места Жительства. Первые буквы: Б.О.М.Ж.! Бездомный значит. Можешь ещё Хоттабычем называть. Так меня друзья бомжи кличут. А ты кто?

В другое время, Нафане в ответ также можно было бы сморозить как-нибудь чушь наподобие того же «В Караганде!». Но, только не сейчас, не в его положении…

Поэтому он ответил просто:

— Нафаня меня зовут!

Хоттабыч совсем даже и не удивился такому странному имени мальчика.

— Что-то ты Нафаня не в тот ход полез! Здесь тупик! А может быть, ты подземные лабиринты изучаешь? Что ж! Дело хорошее. Только зачем при этом орать так, как будто у тебя «копеечку отобрали»?

— У вас не найдется попить! — пересохшими губами проговорил Нафаня.

— Да на! Пей! Ради Бога, сколько хочешь, — бомж достал из котомки литровую пластиковую бутылку. Он открутил крышку и просунул её горлышком сквозь прутья решетки. — Воды мне не жалко.

Нафаня судорожными глотками начал поглощать содержимое сосуда.

— Намаялся! Метров пятнадцать, наверное, полз? — спросил лохматый, когда Нафаня напился.

— Мне показалось — тридцать.

— Нет! Тридцать, это ты загнул! Даже пятнадцати не будет… Мне, правда, туда лазить не приходилось, потому что не войду по габаритам. Но я тут всё хорошо знаю! Ещё когда предприниматели все казематы под склады не заняли, я здесь лабиринты изучал. Раньше историей края, как хобби занимался… Эти укрепления для защиты города со времен русско-японской войны понастроили… Вот там, где ты сейчас сидишь, правый вентиляционный канал. А тебе надо было ползти в левый. Кстати, ты отчего так орал-то?

— Там что-то мокрое и скользкое…

— Это мох, наверное! Или водой что-то размыло. Нет тут ничего страшного. Даже скелеты отсутствуют. Ты никак выбраться оттуда хочешь?

— Да! Сильно хотелось бы!

— Тогда с другой стороны надо было ползти. Там такой же канал, но зато решетки на выходе нет, выломал кто-то. А здесь, — бомж потрогал решетку, — никак не пройдешь…

— Нет! Назад я не могу!

— Не будешь же ты жить в этой вентиляции. Я тебя поить и кормить не буду! Своих дел по горло.

— А как же там, этот канал я в темноте найду? Может быть, легче как-то открыть ворота в каземате, чтоб меня выпустить?

— Видел бы ты, какие там замки висят. Открыть невозможно. И как, Нафаня, ты вообще туда попал? Насильно что ли тебя там заперли? Хорошо! Если хочешь, я пойду с той стороны сопки и покричу прямо в выход левого канала. Тогда в основном тоннеле будет слышно мой голос, как ориентир! И станет понятно, куда нужно ползти. Огонь у тебя есть?

— Нет.

— Держи, тебе это пригодится, — бомж передал спички и старую газету Нафане.

Мальчик с благодарностью запихал спасительные предметы за пазуху.

— Ну, ползи дорогой. А я там буду покрикивать и постукивать. На вот тебе ещё, одень на руки, — бомж протянул старенькие, рваные перчатки.

Нафаня надел перчатки, собрался с силами и стал пятиться. В таком положении ползти было ещё хуже. Но куда деваться, развернуться то негде… Сейчас он со страхом ждал приближения того места, где рукой наткнулся на что-то странное.

Бедный пленник, как ему казалось, полз уже не меньше часа… Когда же закончится эта бесконечная каменная труба? Кто вообще всё это придумал? Больше всего Нафаня боялся, что бомж, не дождавшись его, уйдет… Как тогда искать этот левый выход? Одно хорошо: сейчас у него есть спички…

Наконец он вывалился в основной канал подземного хода. В изнеможении привалился к стене. Сил не было не то, чтобы пошевелиться, а даже на то, чтобы бояться темноты. В наступившей тишине Нафаня услышал ритмичный звук. Кто-то с периодичностью в полминуты стучал.

«Наверное, это бомж устал кричать, вот и сигналит стуком», — логично рассудил Нафаня. Он с трудом поднялся, достал спички и поджег газету, одновременно двигаясь к источнику звука исходившему, как ему показалось, от противоположной стенки.

Звук усилился и в свете уже догоравшей газеты Нафаня увидел то, что искал. Это был левый вентиляционный канал. Он присел на корточки и крикнул прямо в отверстие:

— Я здесь!

— Не ори. Говорил же тебе, не люблю, когда кричат, я хорошо слышу, — знакомый голос прозвучал отчетливо и совсем близко.

Сейчас эти слова, несмотря на ворчащий тон человека их произносившего, прозвучали для Нафани как прекрасная музыка.

— Излишние вибрации воздуха действуют на мои истрепанные нервы, — вздыхая, добавил бомж.

— Я ползу, ждите меня, — от радости громко крикнул мальчик, несмотря на приказ нового знакомого не орать.

Откуда только взялись силы?! Этот канал, который был, пожалуй, не короче правого, Нафаня прополз уже достаточно быстро.

Он вывалился на волю и стал с жадностью ловить свежий воздух. Некоторое время юный диггер просто лежал: подняться не было сил.

— Мне высказаться слезы не дают, от переизбытка радости я плачу, — стихами приветствовал его бомж.

— Пить, — взмолился Нафаня.

— А следующая просьба будет — покушать? — немного грубовато поинтересовался бомж.

Спустя несколько минут, новые знакомые сидели под деревцем напротив массивных ворот в каземат, и дружно уплетали печеную картошку с солью. Всю эту еду бомж достал из своей бездонной котомки. Была эта картошечка ещё теплой. Очевидно, испекли ее не так уж давно. Закусывали они репчатым луком: сладким, почти как яблоки. Вот что голод с людьми делает! Нафаня никогда в жизни не стал бы дома есть лук. Сейчас же он вгрызался крепкими зубами в луковицу так, что сок брызгал. До чего же вкусной была эта незатейливая пища!