Путешествие короля - [9]

Тогда сказал Король:

«Продолжай молиться этим жестоким Богам, ибо те, которые любили землю со всеми ее садами, лесами и пением рек и ручьев, будут по-прежнему любить землю, когда она станет старой и холодной, когда все ее сады исчезнут, когда утратится весь смысл ее сущестования – все, кроме воспоминаний».

IX

Тогда заговорил Пахарн, пророк земли Хурн.

И Пахарн сказал:

«Был один человек, который знал, но его нет здесь».

И Король спросил:

«Неужели он находится на расстоянии, которое мои герольды не смогут преодолеть за ночь, если они оседлают лучших лошадей?»

И пророк ответил:

«Твои герольды могут с легкостью достичь этого места за ночь, но назад им не вернуться за многие годы. За пределами этого города находится долина, протянувшаяся через весь мир и заканчивающаяся в зеленой земле Хурн. С одной стороны долины простирается море, а с другой стороны лес, черный и древний, роняет свою тень на поля Хурна; за лесом и морем нет больше ничего, не считая сумерек и – за ними – Богов. В устье долины спит деревня Ристаун.

Там я родился и услышал гомон отар и стад, и увидел высокие столбы дыма, соединяющие тихие крыши Ристауна с бескрайним небом, и узнал, что люди не могут войти в темный лес и что за лесом и морем нет ничего, исключая сумерек и – за ними – Богов. Часто приходили путешественники из внешнего мира по ведущей в иные края долине, и говорили странные речи в Ристауне и снова возвращались в долину, ведущую в большой мир. Иногда с колокольчиками, верблюдами и скороходами проходили по долине Короли из большого мира, но путешественники всегда возвращались в долину, и ни один из них не отправлялся дальше земли Хурн.

И Китнеб также родился в земле Хурн и пас стада вместе со мной, но Китнеб не особенно интересовался звуками отар и стад и видом высоких столбов дыма, соединяющих крыши с небом; он хотел узнать, как далеко от Хурна находится то место, где мир смыкается с сумерками, и как далеко за пределом сумерек обитают Боги.

И часто Китнеб мечтал, когда он пас стада и отары, и когда другие спали, он отправлялся блуждать близко к краю леса, в который люди не могли войти. И старейшины земли Хурн порицали Китнеба, когда он мечтал; но все-таки Китнеб были еще похож на других людей и не выделялся из числа своих сверстников до того дня, о котором я поведаю тебе, о Король. Ибо Китнеб был уже в изрядном возрасте, и мы с ним сидели возле отар, и он пристально всматривался в то место, где темный лес встречался с морем у края земли Хурн. Но когда ночь принесла в лес сумерки, мы отвели отары к Ристауну, и я поднялся по главной улице между домами, чтобы увидеть четырех принцев, которые спустились в долину из внешнего мира, и они были облачены в синее и алое и носили перья на головах, и они дали нам в обмен на наших овец какие-то сверкающие каменья, которые, по их словам, имели большую ценность. И я продал им три овцы, и Дарниаг продал им восемь.

Но Китнеб не пришел с другими на рынок, где стояли эти четыре принца, а вместо этого отправился в одиночестве через поля на край леса.

И именно на следующее утро странная вещь приключилась с Китнебом; ибо я увидел его утром, идушего с полей, и приветствовал его пастушьим криком, которым мы, пастухи, обращаемся друг к другу, и он не ответил. Тогда я остановился и заговорил с ним, и Китнеб не произносил ни слова, пока я не рассердился и не оставил его.

Тогда мы вместе поговорили о Китнебе, и другие приветствовали его, и он не ответил им, но одному он сказал, что слышал голоса Богов, звучащие за лесом, и никогда он больше не будет слушать голоса людей.

Тогда мы сказали: „Китнеб безумен“, и никто не препятствовал ему.

Другой занял его место подле отар, и Китнеб сидел вечерами в одиночестве у края леса на равнине.

Так Китнеб не говорил ни с кем в течение многих дней, но когда кто-нибудь принуждал его вступить в беседу, он рассказывал, что каждый вечер слышал Богов, когда они приходили из-за сумерек и моря отдохнуть в лесу, и что он не будет больше говорить с людьми.

Но когда прошли месяцы, в Ристаун начали приходить люди, чтобы взглянуть на Китнеба как на пророка, и мы привыкли указывать на него, когда незнакомцы приходили по долине из внешнего мира: „Здесь в земле Хурн у нас есть пророк, подобных которому нет в ваших городах, поскольку он по вечерам беседует с Богами“.

Прошел год молчания Китнеба, когда он явился ко мне и заговорил. И я поклонился ему, потому что мы верили, что с ним говорили Боги. И Китнеб сказал: „Я буду говорить с тобой перед концом, потому что я очень одинок. Ибо как я могу говорить снова с мужчинами и женщинами на маленьких улицах Ристауна среди этих зданий, когда я слышал голоса Богов, поющих выше сумерек?

Но я более одинок, чем могут подумать в Ристауне, и об этом я хочу рассказать тебе: когда я слышу Богов, я не знаю, что Они говорят. Да, действительно, я различаю Их голоса, ибо они всегда зовут меня прочь от удовлетворенности; да, я знаю Их голоса, поскольку они взывают к моей душе и беспокоят ее; я знаю по Их тону, когда Они радуются, и я знаю, когда Они грустят, ибо даже печаль чувствуют Боги. Я знаю, когда над низвергнутыми городами прошлого и изогнутыми белыми костями героев Они поют плачи Богов. Но увы! Их слова, которых я не знаю, и чудесные переливы мелодии Их речи бьются в моей душе и гибнут неведомыми.