Путешествие ко святым местам в 1830 году - [19]

Сколь занимательно хождение Трифона Корабейникова, столь же, напротив, мало завлекает описание путешествия его последователя Василия, «житием казанца, родом плесенина, прозвищем Гагары, како ходил во Иерусалим и во Египет, и Царьград, и како святым местам поклонился, и на Москве за сие дело его велию честь получил от Великаго Государя Царя, пожалован учинен быть гостем».

Раскаяние о прежних грехах, напасти и бедствия повлекли его в Иерусалим; он отправился в путь через Тифлис в 1634 году и достиг благополучно Святого Града; при входе же во Храм Воскресения, как он сам пишет, над ним совершилось чудо: «И как аз многогрешный преступи чрез порог и увиде образ Саваофов и дейсус, вельми написаны страшно и чудно, в то время на меня многогрешнаго раба было послание Божие в велицей церкви, ноги у меня отняло и состояти не мог, а того было с час, и я, многогрешный раб, в те поры нача каятитися о гресех своих блудных, и призывая на помощь Господа Бога своего Иисуса Христа и Пречистую Его Богоматерь, и возопи велиим гласом. А греческие же попы и мнихи на мя многогрешнаго раба зря восплакахуся, что ни над кем такова Божия послания не бывало; и услыша Господь Бог молитву мою и слезное рыдание, и по мале времени Господь мя исцели, от того послания своего Божия, и пойде о себе ко Господню гробу, и у гроба Господня помоляся приложися; по вечернем же пении пойде прияти благословение у митрополита, и митрополит и вси греки меня многогрешного раба воспросиша: коей веры и которой земли человек? и я им сказа: веры христианския, Московския земли; и митрополит же о мне многогрешнем возрадовася, и вси греки, потому что опричь Трифона Корабейникова, до меня многогрешного раба, из христианския веры никто не бывал».

Пробыв в Иерусалиме только четыре дня, он поехал в Египет, где рассказывает между прочим странное предание о мертвых телах, являющихся около пирамид, которое через несколько лет после него повторил другой путешественник Арсений Суханов, с некоторыми изменениями, а начало оного, вероятно, проистекает от мумий, находимых в пустыне: «Да за Геоном же рекою 80 поприщ есть озеро, с великой пятницы во вся годы стоит кроваво до Вознесениева дни; да близ того озера выходят из земли кости человечьи, с великой же пятницы до Вознесениева дни, головы, руки, ноги и ребры шевелятся, уподобися живым, а головы с волосами, а бывают наруже поверх земли; и за них то бысть турской паша именем Сафер во Египте, в ненависти христианския веры, и те кости повеле в великую яму все погребати в землю, а на утрее те кости по-прежнему стали наруже верху земли коя где была, потому же шевелятся до урочнова дни, до Вознесения».

По примеру Корабейиикова и он рассказывает длинную повесть о патриархе Александрийском: как молитвою его и верою одного кузнеца христианского двигнулась издалече гора Одор (Моккатам) и нависла над нынешним Вышгородом, но рассказ сей не имеет занимательности первого: видно только, что это местное предание, сохранившееся в народе.

Посетив Синай, Гагара снова возвратился в Иерусалим, где провел Пасху, и пошел обратно сперва тем же путем, но, услышав о войне турков с персиянами и опасаясь также ехать морем из Анатолии в Каффу, чтобы не попасть в плен крымским татарам, решился идти через Константинополь и оттоле принести весть царю о положении дел Порты. Проходя через Молдавию и Валахию, он был ласково принят господарем и митрополитом; далее же в Польше был схвачен паном Калиновским, ибо его почли за русского посла Афанасия Букова, которого стерегли поляки на возвратном пути из Царьграда, а он между тем благополучно проехал на Азов. Наконец после пятнадцатинедельного заключения Гагара был отпущен в отечество и удостоился ласкового приема от царя Михаила Феодоровича и патриарха.

Сие путешествие, равно как и другие современные ему, дают понятие, с каким неимоверным трудом совершались тогда странствия в Иерусалим, где дивились пришествию Гагары, как бы некоему чуду, а потому поклонники сии заслуживают уважение, как лица, соединявшие своими путевыми трудами отечество наше с отдаленным Востоком.

Спустя 14 лет, в 1649 году, строитель Троицы, Сергия Богоявленского монастыря, что в Москве, Арсений Суханов, был послан с другим старцем Ионою в Иерусалим от царя Алексея Михайловича и патриарха Иосифа для описания Святых мест и греческих церковных чинов, ибо сей просвещенный святитель еще прежде Никона почувствовал необходимость очистить церковные книги и обряды от малых погрешностей, вкравшихся в оные по несовершенству рукописей и неповерке их с подлинниками греческими. Арсений сопутствовал возвращавшемуся из Москвы патриарху Иерусалимскому Паисию и дважды возвращался с дороги с письмами от него к царю, так что только в 1651 году, видя замедление патриарха, на время оставшегося в Валахии, решился он один пуститься в дальнейшее странствование из Молдавии. Из Галаца, где застал он бывшего Константинопольского патриарха Афанасия (коего нетленные мощи ныне почивают в Лубнах), спустился он Дунаем в Черное море и, достигнув Царьграда, нашел духовенство греческое в великом смятении и плаче, ибо еще недавно был умерщвлен по воле султана знаменитый своею мудростью и добродетелями патриарх Константинопольский Парфений и на место его возведен Иоанникий. По сей причине недолго прожил в Царьграде Арсений и отплыл в Египет, описывая с точностью все, что мог только заметит мимоходом во время своего странствия; он подвергся большой опасности в Архипелаге, ибо тогда еще продолжалась знаменитая долголетняя осада острова Кандии и около Родоса происходило сражение между флотами франков и турков.