Путешествие к живым - [27]

В одних случаях — избыток страха, в других — его явно недостаточно. Совсем недавно целые страны избавились от малярии. В большинстве случаев комар — передатчик малярии — не исчез, но, перестав встречать зараженных людей, не может заражаться сам и распространять болезнь. Если хоть один больной малярией из-за границы попадет в страну — эпидемия может возобновиться. Проводить ли контроль на границах? Применять ли карантинные меры? Заставлять ли всех вновь прибывших принимать лекарства? Как далеки мы еще от морали, о которой я говорил выше!

Во всяком случае, я усматриваю эту мораль в санитарной информации. Обмен санитарными сведениями осуществляется вне зависимости от политических событий… Здесь было бы соблазнительно предаться идеалистическим мечтаниям, усматривая в механизме этих международных обменов предвосхищение будущих международных соглашений, которые и в других вопросах придут на смену современному протекционизму.

Мы снова в городе. Прошел дождь, малайцы и китайцы бегут, перепрыгивая через лужи, несколько англичан в белых костюмах прогуливаются без дела. У дверей ресторанов зажигаются красные фонарики. Последняя трапеза, завтра мы уезжаем. Я рассказываю своим китайским спутникам о Пекине. Их лица светлеют. Сингапур вызывает у них тоску по родине. Отсюда даже Малайя далека.

— Пора домой, — говорит через некоторое время китайский врач, с которым я сегодня посетил судно. — По ночам меня обычно вызывают. С судов поступают радиосигналы: у них на борту вечно кто-нибудь тяжело болен или ранен. В таких случаях необходимо им отвечать, давать советы санитару или судовому врачу. Я держу с ними связь по радио, даже руковожу операциями, если их можно провести имеющимися на борту инструментами. Бывает, что суда находятся слишком далеко от какого-нибудь порта, а больные не могут ждать.

Ночь, одинокое судно в Китайском море или в Индийском океане; пассажиры снуют взад и вперед по освещенным коридорам, и тут же больной, которому угрожает смерть… Сингапур, с его мрачным космополитизмом, с его ненадежной малайской судьбой, со слишком ловкими торговцами, слишком важными англичанами, с серым морем, — Сингапур стал для меня вдруг лишь тревожным ночным разговором, городом мужчин, которые бодрствуют в ночи, ожидая зова с моря.

ИНДИЯ

Надежда Индии

Дели, 4 декабря. Какая радость ступить, наконец, на долгожданную, желанную землю Индии! После палящих зноем запыленных стран Азии ясная зимняя погода Севера обещает передышку. Я уже слышал о бедах Индии, рассказывали мне также о ее надеждах и успехах. Беды те же, что и в других странах Азии, там, где я только что побывал. Но перспективы на будущее у этой страны, по-моему, более ясные. Планировка города рациональна: прямые проспекты, широкие проезды, продуманная архитектура домов, строгие газоны. От всего этого слегка веет холодом, своего рода строгой официальностью. Индиец в тюрбане, едущий б запряженной ослом тележке вдоль бульвара, в глубине которого возвышается Дворец правительства, нарушает общую картину и производит впечатление чуть ли не экзотической фигуры. Здесь (во всяком случае в центре Гирода) мы в Индии, сдержанной, немного торжественной, в сердце знойной страны, полной контрастов, сияющей и трагичной.

Завтрак у раджкумари Амрит Каур, соратницы Ганди. В настоящее время она — министр здравоохранения Индии. В углу комнаты служанка, присев на корточки, сучит нить. Подают вегетарианские блюда — видимо, согласно принципам гандизма. Мы беседуем о нуждах Индии. Санитарное положение страны определить трудно. Многие статистические данные отсутствуют. Перечень распространенных здесь болезней нескончаем. Жизни людей постоянно угрожает смерть. Туберкулезом заболевает около трех миллионов человек в год, а умирает от него пятьсот тысяч. Двадцать миллионов больны малярией. Часты случаи самых опасных желудочно-кишечных заболеваний, в том числе амебных инфекций. На севере трахома иногда поражает восемьдесят процентов населения. От времени до времени страшные опустошения приносит холера. Эпидемии чумы — явление постоянное. В стране более двух миллионов прокаженных. А борется с этими болезнями всего семьдесят тысяч врачей, в распоряжении которых десять тысяч больниц или диспансеров — всего сто двадцать пять тысяч коек, то есть одна койка более чем на три тысячи жителей. Знакомство с условиями жизни в стране помогает уяснить смысл приведенных цифр. В Индии население недоедает, зачастую лишено питьевой воды, страдает от плохих санитарных условий и трудного климата, а потому смертность здесь несравненно больше, чем в других странах.

Что касается медицинского персонала, то было бы неверно исходить из соотношения количества жителей и врачей. Трудности жизни в деревнях, отсутствие удобств, одиночество, на которое обрекается человек, нищета обитателей, не позволяющая рассчитывать на платную клиентуру, — все это заставляет врачей обосновываться в больших городах. Таким образом, огромные территории оказываются лишенными всякого медицинского обслуживания.

Наконец, к обычным обязанностям врача прибавляется еще одна: убеждать больных, зачастую оценивающих болезнь с религиозной точки зрения, в необходимости лечения. Туберкулез в глазах наиболее отсталых индийцев — позорная болезнь; ее стараются скрыть от посторонних. Оспа рассматривается как знак милости богини Кали и привлекает к постели больного восхищенных соседей, которые в свою очередь становятся носителями вируса. Целые деревни отказываются от прививок, чтобы не оскорбить богиню.