Меньше всего русскоязычному читателю знакомо творчество Джона Берримена. Его «Песни-фантазии» были отмечены Пулитцеровской премией, но переводились очень мало — возможно, оказавшись для переводчиков крепким орешком из-за обилия диалектизмов и изломанного синтаксиса. Самоубийство отца, которое Джон пережил в двенадцатилетнем возрасте, навсегда осталось для него незаживающей раной. Импульсивный, неуравновешенный, он лихорадочно начинял свою жизнь работой над стихами, исследованиями, чтением, преподаванием (а преподавателем, судя по отзывам, он был блестящим), боясь напрасно потерять и минуту, срываясь в пьянки и непрестанно калечась. Его исповедь, написанная для Анонимных Алкоголиков, поражает беспощадностью к себе.
В книге Лэнг встречаются и любопытные замечания о творчестве писателей, казалось бы, не относящиеся напрямую к теме. Скажем, такое: «Хемингуэй был гением упаковки; у него имелись дорожные сундуки и рыболовные ящики для укладки и хранения нужных в путешествии вещей самым изящным и изобретательным способом. Аналогично он работает и с текстами, выстраивая потайные уровни для заполнения своих сочинений бо́льшим содержимым, чем вам поначалу кажется. „Я до отказа начинил его подлинным материалом, — говорил он о рассказе `Снега Килиманджаро` в Paris Review, — и со всем этим грузом, а короткий рассказ никогда прежде столько в себе не нес, он всё же отрывается от земли и летит“».
Едва ли в этой книге следует искать универсальный рецепт избавления от зависимости. И едва ли саму Лэнг можно назвать гением упаковки. Но несомненно, что читатель, кем бы он ни был, найдет в этом мозаичном тексте ценные (а может, и бесценные) для себя страницы.
Я признательна за помощь и поддержку моим друзьям и коллегам: Елене Баевской, Анне и Глебу Грибакиным, Леониду Захарову, Алине Поповой и Сергею Соловьеву, а также выпускающему редактору Алексею Шестакову. Отдельно благодарю мою маму Евгению Березину.
