Путешественники - [15]
— А бес их знает! — пожал плечами Шапочник. — Видно, кто-то им здорово насолил…
Недоумевали они недолго. Тут же все и выяснилось. Добравшись, наконец, до дуба, они увидели необычайную картину.
Из богатого, как оказалось впоследствии, пчелиного дома, расположенного в дупле старого дуба, пчелы-работницы дружными силами выпихивали вон таких самых крепышей-трутней в цилиндрах. Здоровенные трутни сопротивлялись, пыхтели, дрались, вырвавшись, лезли назад, кричали и бранились. Но пчелы упорно выбрасывали их из дупла, жалили со всех сторон, тянули за ноги и усы. За происходящим наблюдала высокая пчелиная матка в желтом чепчике и время от времени поощряла тружениц:
— Так их, деточки, та-а-ак!.. В шею гоните лодырей беспросыпных! По затылку бездельников проклятых!
Расправа длилась еще с четверть часа. Наконец, пчелы столкнули вниз головою последнего трутня и стали обмахивать крылышками разгоряченные лица. Тогда боровик с сыроежкой почтительно подошли к высокой Матке и низко поклонились.
— Доброго здоровья, уважаемая Матка! — сказал боровик, улыбнувшись. — Что это у вас происходит? Революция?
— Революция? — улыбнулась и Матка. — Какая там революция! Это мы просто выгоняем дармоедов.
— Дармоедов, говорите? — заинтересовалась сыроежка.
— Да, дармоедов, трутней ленивых, эге! — подтвердила Матка. — Сидят себе, понимаете ли, преспокойно, здоровенные да откормленные, как кабаны, только жрут готовенькое… Мы все от зари до зари трудимся дома и в поле, спины не разгибая, а они пальцем о палец не ударят! Живут роскошно чужим трудом; спят, едят да еще и развлекаются!
— Вот как… — поняла все сыроежка. — Потому-то они так страшно и нарекают на вас да всяческие беды скликают на ваши головы, ясно…
— Видите… Еще бы им не нарекать, если вытурили лодырей из такой роскоши, да еще накануне зимы! — сказала Матка. — Да пускай хоть из кожи вылезут — не поможет. Хватит с нас, — пусть-ка теперь сами на себя попробуют заработать… И так кормили паразитов чуть не все лето.
Боровик весело расхохотался.
— Ой, тяжко им будет после такой благодати к нужде привыкнуть. Ну, а мы по делу к вам, сударыня-Матка, — полез он за пазуху.
И подал он ей письмо доктора. Матка быстро пробежала его глазами и сказала приветливо:
— Ах, какая радость, дорогие гости с такой дальней дороги! Окажите великую честь, проходите в наш дом, прошу вас…
Путешественники сердечно расцеловали Матку, а она, распахнув перед ними настежь двери своего богатого дома, весело захлопотала.
— Эй, детки! — сзывала она пчелок по-матерински, — накрывайте столы, доставайте пива да медов наилучших, будем почетных гостей принимать!
— Так вы, говорите, прямо из Муравейника к нам? — не умолкала она ни на минутку. — Какая неожиданность, подумать только!.. Ну, как вы себя чувствуете, что там нового, как там старенький доктор?
Гости не знали, на что раньше отвечать говорливой хозяйке.
В доме жука
Не будем рассказывать о том, как радушно принимали путешественников трудолюбивые пчелы. Не будем перечислять все ароматные вина и меды, вкусные бабки и пряники, сладкие торты и пирожные, которыми щедро потчевали гостей крылатые искусницы. Достаточно сказать, что пчелы не уступали в гостеприимстве муравьям, да и чудес у них в доме, пожалуй, было не меньше, чем в муравейнике.
Но как ни хорошо было в пчельнике, боровик с сыроежкой не засиживались в нем долго. Получив от Матки лекарства, они сразу же стали собираться в дорогу, и не было на свете силы, способной удержать их. Как ни уговаривали их хозяева, как ни доказывали, что нельзя пускаться в дорогу, не отдохнув хорошенько, — нет и нет.
— Извините, — кланялись Шапочник с Рябенькой, — благодарим вас сердечно за внимание и ласку, но никак не можем… Ну, просто не в силах мы усидеть, как ни хорошо нам у вас!
Оно и не удивительно. Кто, скажите, мог бы усидеть на месте, обладая, наконец, драгоценным лекарством, несущим исцеление и счастье всему грибному роду?..
Понимая их состояние, пчелы не удерживали гостей. Действительно, есть чего спешить! Обильно снабдив их на дорогу всякими сладостями, всем роем проводили за Луг медовых трав и пожелали на прощанье счастья и успеха в их великом деле.
А путешественники не шли, а словно на крыльях летели теперь на Тихую. Ой, ой, сколько еще нужно пройти. Но дальняя дорога не страшила их, а усталость казалась хорошей приметой скорого окончания пути.
Шли лесами, порубками, полянами и оврагами, случалось, блудили по чаще в поисках дороги. Ночевали где придется, то у кузнечика или букашки, а то и просто под кустиком, теперь уж не опасаясь нападения червяков. И все же, как ни были они подчас измучены переходом, никогда уже не спалось им так крепко и беззаботно, как в ночь после бури под избушкой Лесовика. Частенько просыпался боровик, — тревожно, вскакивала со сна сыроежка, вся в холодном поту от приснившегося кошмара. Не даром говорят, что из пережитого слагается опыт. Всякое несчастье становится предостережением на будущее.
Да как не хотелось им поскорее добраться до Тихой поляны, как ни обязывали их торопиться лежавшие в сумках лекарства, боровик с сыроежкой не забыли данного когда-то обещания: навестить усатого Жука. Ведь он был их добрым гением, он направил их по верному пути! Его первого следует благодарить за исцеление живущих и спасение будущих поколений от смертоносных червяков! О, забыть такое невозможно!..
