Путь воина - путь к смерти - [3]

Но с середины XII в. клан Тайра, лишившись вождя, быстро утрачивает авторитет. В противоположность этому дружина Минамото крепла, и именно она и стала основой будущего самурайского корпуса Японии. Много лет длилась изнуряющая война между Минамото и Тайра. Наконец воины Минамото подходят к столице страны, и вожди Тайра в 1182 г. бегут из Киото. Самураи Минамото воцарились в военной жизни Японии.

Некогда величественный клан Тайра, которого боялась вся страна, проигрывает затяжную войну Минамото, которые смогли лучше организовать самураев, больше пообещать им наград и земель. Кажется, по логике вещей симпатии самураев должны быть на стороне Минамото. Но нет, как только величие Тайра стало достоянием истории, как только слава этого клана превратилась в "предутреннюю дымку", самураи горестно преклонили колени перед образом главы дома Тайра великого Киэмори (1118-1181)- человека, чьи поступки, с нашей точки зрения, могут далеко не всегда показаться особо благородными. Но, как нам еще предстоит убедиться, самурайская мораль явление особого порядка, и именно личность этого великого воина, наполовину святого, наполовину злодея, привлекала внимание самураев многих последующих поколений.

Да, дом Тайра проиграл войну, да, он оказался растоптанным боевыми конями Минамото. Но сам деспот и диктатор Киэмори не проиграл ни одного сражения, а крушение некогда великого Тайра - разве не символ ли это мимолетности славы и удачи, да и всей нашей жизни? Киэмори был фактически правителем всей Японии во второй половине 70-х - начале 80-х гг. XII в. По приказу Киэмори сам царствующий император покорно поменял свою резиденцию, столицей объявили город Фукухара, а затем своевольный Киэмори лишь по одной своей прихоти возвратил столицу вновь в Киото. Этому человеку безропотно подчинялись и воины, и аристократы, зная решительность и крутой нрав своего вождя.

Что же привлекало самураев в этом необычном человеке - порой по-дьявольски жестоком, порой чрезвычайно обаятельном, но всегда неудержимо отважном.

Киэмори был воплощением самурайского идеала. Он воевал и эстетствовал, был неподкупным в битвах и непобедимым в поединках, он испытал любовь сотен женщин и страдал от разлуки с любимой. Однажды он тяжело заболел и, желая получить мистическое исцеление, постригся в монахи, оставаясь при этом фактически правителем Японии и безжалостным воителем.

Киэмори умирал страшно, кажется, сами духи решили наказать его за дерзость и неудержимую гордыню, которыми была овеяна вся его жизнь. Этот отважный воин и монах чудовищно мучился от нестерпимого жара, его даже поливали холодной водой, но струи, попадая на тело, тотчас испарялись, и весь дворец наполнялся удушливым черным дымом.

Конечно, было бы преувеличением считать, что именно такая смерть цель всякого самурая. Но тем не менее она содержит все черты идеального ухода из жизни воина. Например, посмотрим, какие последние слова произнес Киэмори в своих мучениях. Просил прощения, раскаивался? Может быть, как буддийский монах вспоминал о Будде? Но нет, он сожалел лишь об одном - что в этой жизни он не увидел отрубленной головы своего главного врага Минамото Еритомо! А вот и его завещание: "После моей смерти не надо никаких панихид! Не нужно ни храмов строить, ни часовен! Но сейчас же отправьте войска в Камакура, отрежьте голову у Еритомо и повесьте ее на моей могиле! Вот мое желание!" Что же, желание, мало подходящее смиренному монаху, но вполне достойное самурая. Перед смертью он помнил именно о продолжении сражения. Не случайно считалось, что самурай даже умирает непобежденным.

Уход Киэмори из жизни превратился в особую мистерию, некое вселенское, глобальное крушение всех идеалов. Как символ этого оставшиеся лидеры клана Тайра поджигают грандиозный дворец в Фукухара, поставленный самим Киэмори. Логика этого действия вполне ясна - умер не просто правитель, из жизни ушел мистический лидер, обладающий высшей харизмой. Никто больше не сравнится с ним, никто не имеет морального права жить в его дворце.

Первые испытания самурайского духа

Новые правители Японии были истинными воинами, людьми, вся жизнь которых прошла либо в сражениях, либо в подготовке к ним, и это предопределило все развитие страны на период ближайших 150 лет, который стал именоваться периодом Камакура (1185-1333).

Теперь развитие культуры и социальной жизни проходило под знаком самурайства. Военное дело постепенно превращается в профессию, появляется осознание того, что каждый удачный взмах мечом или удар копьем может принести небольшие, но стабильные деньги, а точнее, несколько мер риса в год. С XVI в. влияние воинского сословия стало настолько велико, что Японией правили сегуны, а император был лишь формальным лидером страны. Вокруг сегуна формировался его штаб, который позже стал выполнять функции правительства - бакуфу. Личное мастерство в бою здесь нередко играло едва ли не решающую роль. Первоначально понятие "бакуфу" означало всего лишь временную полевую ставку сегуна, где находились его генералы и советники, но чем больше усиливалась роль самураев в жизни Японии, тем больше функции бакуфу начинали напоминать функции правительства, в которое оно, в конце концов, и превратилось.