Путь в Селембрис - [17]

— Давайте под горяченькое! — завопили гости и налили из баклажек дымящееся синее варево.

— Закуску! — пьяно шумели кикиморы.

Примчался Паф и чуть не сшиб ёжика с порога.

— Несут! — панически шепнул он.

Моховые жабы и в самом деле несли клетку с большими лягушками. Долбер что-то в ужасе кричал, но среди общего гвалта его никто не слышал. Жабы принялись оделять гостей любимым лакомством кикимор. Долбера, как самого большого, положили в лохань невесты.

— Давай, его отнимем! — ёжик в отчаянии вытащил своё игрушечное оружие.

И они уж почти ринулись в помещение, как вдруг невеста взяла слово. Одной рукой придерживая бьющегося в лохани Долбера, второй достала из одежды зелёный огонёк.

— Вот мой подарок дорогому женишку!

— Горько! — закричали гости и подняли пойло. И макнули лягухов мордами в мухоморный соус!

— Вперёд! — не помня себя, запищал Лён. — В атаку!

Он ринулся с сабелькой и тут же упал — коротенькие ножки подвели. Гости захохотали.

— Садись на меня верхом! — крикнул Паф. Лёнчик немедленно повиновался.

Маленький всадник на хорьке мчался, словно молния, через банкетный зал. В его лапке блистала крохотная сабелька.

— Это же олово!!! — воскликнула одна кикимора.

Нечисти завизжали и принялись беспорядочно метаться по помещению.

— Дёрке капут!! — вопил в восторге ёжик.

Хорёк бежал прямо на невесту. Лягушки орали в своих лоханях. Их оставили без присмотра и они повыскакивали, разбрызгивая соус и довершая панику.

Паф высоко подпрыгнул, и Лён с размаху ткнул кикимору своей смешной сабелькой в самый кончик носа.

— Ай! Ой! Уй! — заверещала Дёрка. Из её глаз полетели искры, а из носа повалил бурый дым.

Кикимора выронила зелёный огонёк и схватилась обеими руками за распухший нос. Долбер тут же подхватил вещицу своим широким ртом. Далее, не медля ни минуты, он выскочил из лохани и запрыгал к выходу по головам гостей. Маленький всадник на хорьке прикрывал отход. Он воинственно поводил по сторонам своим страшным оружием. Болотная нечисть отползала к стенам — крохотная сабелька приводила их в неописуемый ужас.

— Хулиганы! — закричала, придя в себя, невеста и запустила лоханью в убежавшую закуску.

Долбер мужественно перенёс удар и ускакал следом за товарищами.

— Я не стану, Долбер, читать тебе мораль, — только и сказала Фифендра, — сам всё понимаешь.

* * *

На следующий день все трое сошли за героев. Долбер уморительно рассказывал, как он сидел в клетке, свесив ноги, и мечтал нажраться червяков! Но более всего вызывала хохот наглядная картина: Паф ползал по поляне на четвереньках, а Лён скакал на нём, размахивая хворостиной. Тайны Дёркина болота всегда привлекали любопытство учеников. Даже неулыбчивая Кривельда немного посмеялась.

Фифендра объяснила, что болотная магия боится олова. Вот почему кавалерийский наскок двух друзей возымел такой успех.

Однако, смешки смешками, а дела делами! И вскоре все ученики опять сидели на поляне, пользуясь прощальным даром осени — ясными солнечными днями. Вокруг уже облетали листья с берёз, осин, а дуб всё так же стоял зелёным. Только в ноябре он скинет листья, но внутри сохранит тепло.

Уроки закончились рано. Приятели воспользовались случаем и полезли на дуб. Лён и Паф ловко лазали по гигантским ветвям. Все ученики постарше, а таких было четыре, исключая Долбера, так и норовили залезть повыше.

На огромной высоте они усаживались на ветки и под защитой густой листвы располагались рядком и смотрели вдаль. Днём лес не казался таким страшным. В ветвях циклопически огромного дуба строили свои гнёзда горлицы — крупные такие птицы, похожие на диких голубей. Иногда выглядывали робкие дриады — древесные жительницы. Они не всякому показывались на глаза. Вот Долберу ни разу не удавалось повстречать дриаду. Зато он однажды чуть не попался речным русалкам — очень им приглянулся здоровенный молодец.

Так, в один из походов по дубу, Паф и Лён познакомились с филином Гомоней.

Филин жил на огромной высоте, куда даже Паф с Лёньчиком редко забирались. Гомоня был страшно учёный, он умел читать. Но, природная нелюдимость вынуждала его сторониться общения. Сначала ребята приносили ему мышей, чтобы не вызывать у него бурчания по поводу того, что они вторглись на частную территорию. Потом филин притерпелся к их визитам и начал вылезать из дупла и присаживаться рядышком на ветке. Он знал великое множество сказок и историй.

Ещё у Фифендры имелся чёрный кот Вавила. Он тоже умел говорить, хотя и был намного младше Гомони. Но, Вавила не был и вполовину так общителен, как филин. Ни один из учеников не слышал его речи. Лён подозревал, что Гомоня просто пошутил, когда сказал, что Вавила имеет речь.

Сегодня Фифендра отпустила Пафа и Лёнчика поудить рыбы на речку, только дала им охранный амулет. А то русалки забалуют и утащат в воду.

Придя с рыбалки, друзья забрались наверх и принесли филину свежий улов. Гомоня обрадовался, потому что очень любил рыбу. Наевшись, он с хитрым видом посмотрел на обоих и прогугукал:

— Есть одна маленькая штучка. Тысячу лет берёг. Да помирать скоро.

Гомоня собирался помирать каждую осень, но до сих пор не помер. Поэтому никто не стал его отговаривать от принятого решения. Гомоня на всякий случай подождал и со вздохом поднялся. Залез в своё дупло. Лён подумал было, что старик обиделся. Но, тот вскоре вылез и не один. С ним была маленькая плоская шкатулочка.