Путь в пантеон - [6]

Вот и в предстоящей мне поездке я должен был просто собирать и анализировать информацию. Ничего больше, но это было самым важным. Смотреть и главное видеть.

Я уже опаздывал на поезд и думал, что придется в моем экипаже добираться до следующей остановки экспресса. Но я успел. Стюард ничем не выдал своего волнения по поводу того, что в свое купе я вскочил, когда уже поезд тронулся, а мой модный чемодан в него закинули, когда тот набирал скорость. Стюард вежливо поприветствовал меня, осведомился, что мне подавать на ужин через пятнадцать минут и только после этого закрыл внешнюю дверь, в которую уже задувал с воем воздух. От ужина я, понятно, отказался, так как поел дома и стюард удалился в укрытый коридор, что тянулся вдоль всего вагона и в который пассажиры выходили пообщаться с друг-другом или просто провести время, рассматривая картины, что были в изобилии развешаны на стенах. Я нередко катался в вагонах этого класса. Мне нравилось не только ощущение самого путешествия, но и то обстоятельство что обычно мне везло с попутчиками. И в тот раз я надеялся, что в вагоне окажется не мало достойных людей для знакомства. Я как положено моему сану сначала привел себя в порядок, умылся, переодел сорочку и только после этого вышел в коридор представиться обществу, что будет сопровождать меня в двухдневном моем путешествии на север.

Пассажиры попались, откровенно говоря, более мелкого пошиба, чем я ожидал от вагона первого класса, в котором каждая комната имела выход на улицу и была рассчитана на одного максимум двух пассажиров. Из всех присутствовавших в коридоре я знал только одного. Владелец рудника и небольшого сталелитейного заводика. Мы вежливо поздоровались, и он по моей просьбе представил меня всем остальным. Из всех мне представленных только несколько отчетливо отразились в памяти. Остальные прошли некими серыми фигурами для моего озабоченного заданием мозга. С нами в вагоне ехали два офицера с гвардейского корабля. Они сели значительно раньше и чувствовали себя хозяевами, ведущими прием. Блистали в мундирах, откровенно флиртуя с миловидными девушками - воспитанницами или дочерьми, мне это неизвестно, строгой женщины представленной мне вдовой управляющего одного из поселков, кстати, в моей области. Узнав о моем положении, особенно то что, так или иначе, я имею влияние на нового управляющего, женщина попыталась поведать мне в каких отвратительных условиях им приходится жить после смерти ее мужа. Она направлялась в столицу с жалобой и мольбами к управляющему землями Лагги, с надеждой, что тот изменит сие плачевное положение. И как я понял для более страстного обращения она везла своих… да не помню я кто они… воспитанниц наверное… я краем уха слушал ее и даже кивал. Делал внимательное лицо, но был откровенно рад, когда меня отозвал в сторону один из офицеров, извинившись перед вдовой. Подмигнув мне, офицер еще шире улыбнулся, когда я сделал вздох облегчения. Как понял, я не первый кто слушал эту душещипательную историю. Правда, я не стал бы выражаться в тех тонах, которые позволил себе офицер.

- Вогнала мужа в гроб, теперь хочет и остальным жизнь испортить. - Заявил офицер, на что я смущенно ответил.

- Отчего ж… у нее горе, да еще и жизнь так немилосердна к ней.

- Я знал ее мужа. Прошу прощения - мужик-мужиком, простецкий на вид такой, но ума палата - хозяйственник, поднял из ничего торговлю у себя. Но подкаблучник жуткий… Но мы отвлеклись. Я попросил бы вас посетить нашу с моим другом каюту ближе к ночи. Мы собираемся скоротать время за игрой. Угощение за наш счет. К нам так же присоединятся господин Кронг - портовый управляющий Ристы и господин Ортанг - офицер дорожного патруля. Но предупреждаю, мы играем на деньги хотя по вашим меркам, наверное, не столь большие. - Он расплылся в улыбке, понимая, что льстит мне. Я принял лесть и приглашение, и обещал быть.

Я еще немного побеседовал из вежливости с некоторыми из присутствующих. Послушал несколько забавных историй, что рассказывал пассажирам господин Ортанг, и когда стюард уведомил, что начинает развозить ужин, поспешно скрылся у себя в купе. В коридоре я так понял, остались только вдова управляющего и внимательно ее слушавший не запомнившийся мне седовласый пожилой человек своим видом напоминающий мне тоже офицера-отставника.

Чтобы убить время в купе я не придумал ничего лучшего, как приняться за дневник, который обязан вести каждый следователь по особым делам. Прошитый дневник, еще даже не заполненный, уже обладал грифом "секретно" и был постранично пронумерован и в конце пропечатан.

В дневнике положено было излагать итоги дня - сделанную работу, законченные дела. Поощрялись мысли изложенные на бумаге. Во-первых, и сам мог, перечитав вспомнить, о чем думал в ходе расследовании, во-вторых, твои упущения может заметить начальство. И хотя ведение дневника было сродни ведению корабельного журнала, в котором учитывалось все, специалисты управления откровенно ленились писать что-то более чем итоги своих расследований. Оно и понятно, отданный на прочтение дневник может послужить причиной замечаний со стороны руководства. Мне было, нечего боятся. Ну, кто, зная мой послужной список, будет придираться к моим "мыслям вслух". Да и будут придираться и что? Кто не работает - того не едят. А я работаю, и ко мне всегда можно прицепиться. Правда пока я работаю хорошо, никто и не подумает докапываться до моих мемуаров. Введенный первоначально как постоянная проверкам грамотности сотрудников дневник стал "вещью в себе". Я даже читал дневники своего отца, заполненные убористым подчерком. Многое я стал понимать в отце лучше. Правда я так и не видел дневников с грифом совершенно секретно. Такие вещи в управлении не хранятся. - Они сразу увозятся в Тис на вечное хранение.