Путь в Обитель Бога - [58]

Я потянулся к свече. Конечно, я не параноик, вроде Бобела, просто мне не хотелось, чтобы Лика видела моё лицо в том случае, если ей снова вздумается завести разговоры об оседлой жизни, беременности и объёме своей груди.

Глава 12

Когда мы на ферме, то Лику ночью дежурить не пускаем. Ей и так хватает беспокойства, пока она здесь одна, а это почти всегда. Я часто воображал себе, как это бывает. В доме темно, а на постели лежит девушка. Под рукой оружие. Постоянно в одежде и в обуви. Разуться, чтобы отдохнули ноги, можно только когда не спишь и уверена, что поблизости никого нет.

Тяжёлые ставни на окнах закрыты изнутри. Через бойницы слышно всё, что происходит снаружи, но несколько раз нужно проснуться, встать и обойти ферму. На месте ли обе собаки — или уже подыхают с перерезанным горлом? Не беспокоится ли скотина? Не переступает ли нервно лошадь, почуяв приближение чужих?

И так ночь за ночью, год за годом.

Но вот, наконец, короткая передышка.

Сначала сторожил Бобел, потом его сменил Тотигай, следом я, а всего мы сменились по два раза. Хватило бы одного Тотигая, дремлющего у крыльца, и Ликиных псов, но мы всегда устанавливаем настоящие дежурства, когда здесь. Для Лики. Пусть она ни о чём не беспокоится и выспится как следует. И она спала до позднего утра без перерыва. Разувшись и раздевшись. На новых простынях, что я принёс для неё.

Свою вторую смену я добивал на рассвете. Выгон от дома отделяла не ограда из жердей, а стена из брёвен, уложенных промеж попарно вкопанных в землю столбов. За стеной можно было свободно перемещаться полусогнувшись по всей её длине или вести огонь из любой точки через бойницы, и стрелка не смог бы достать даже снайпер, засевший на верхушке самого высокого дерева на той стороне выгона.

Сейчас, устроившись у одной из бойниц, я как раз от нечего делать рассматривал эти самые деревья через оптический прицел своей винтовки. Люблю я её — может, даже излишне к ней привязан. Большинство предпочитает автомат Калашникова, который доказал свою надёжность в Новом мире точно так же, как и в прежнем. Для большой драки он просто незаменим, но почти все мелкие стычки в мехране начинаются и заканчиваются на больших дистанциях, а из «калаша» вести прицельный огонь на тысячу шагов и больше просто невозможно.

Воевать-то приходится в основном с яйцеголовыми, и если ты заметил ибогала издалека, а только так и стоит себя вести, то лучше сразу его и пристрелить. Он ведь не станет тебе милее, когда подъедет ближе.

Их разрядники бьют как раз на тысячу шагов, после чего сгусток энергии рассеивается и большого вреда причинить не может. Поэтому нукуманы тоже поголовно влюблены в снайперские винтовки земного производства. Мой старый друг Орекс никогда не расстаётся с В-94, сделанной под штатный пулемётный патрон. Она и в сложенном состоянии длиной целых сто десять сантиметров, а в боевом — сто семьдесят, зато стреляет на два километра. Свою первую В-94, когда на её прикладе не осталось места для зарубок, каждая из которых символизировала собой дохлого ибогала, Орекс повесил на стене в спальне своего старшего сына. «Пусть это послужит ему уроком, — сказал он. — Предвечный Нук незаслуженно милостив ко мне — обычно воины Бога столько не живут. Но разве это не повод вдохновить мальчишку на подвиги?»

Сейчас у него другая винтовка — точно такая же. Но зарубки он стал делать помельче.

От размышлений меня отвлёк Тотигай. Он вышел из дому, огляделся, широко зевнул и сладко потянулся, вонзив в землю длиннющие когти. Потом потянул передние лапы на себя, выворотив из лужайки перед крыльцом здоровенный кусок дёрна, и направился ко мне.

— Я хочу есть, — заявил он, укладываясь рядом.

— Господи, а когда ты не хотел? Но если разбудишь Лику по этой причине, Бобел стукнет тебя кулаком. После чего похоронит лепёшку из кербера в той могилке, которую ты только что выкопал у крыльца. Будешь галету?

Он сказал, что будет, и поинтересовался, когда я перестану задавать ему глупые вопросы. Вытащив из нагрудного кармана одну красненькую, я потёр её как следует между пальцами, после чего поставил перед Тотигаем ибогальскую тарелочку с куском чего-то мясного и сложным гарниром.

— Яйцеголовые — мерзавцы, конечно, — сказал кербер, с умилением глядя на еду. — Но вот что касается жратвы, тут им равных мало.

Поглядел я на него — и достал вторую красненькую с голубой вместе. А что ещё делать на отдыхе? Ешь да спи.

Мы пробездельничали весь день. А под вечер на ферму ворвались рейнджеры Хака на полузагнанных лошадях.

— Плохие новости, — сказал Хак, слезая с коня. — Сегодня утром на Харчевню напали яйцеголовые. Мы вчера добрались туда далеко за полночь — хотели узнать новости. Вот и узнали!.. Не успели толком заснуть, как вдруг — общая тревога! Я вылетел наверх, на террасу, что над первым уровнем. Присел за парапетом, пытаюсь пристроить винтовку в бойнице. Вместе со мной выскочили ещё человек сорок и ночевавшие в Харчевне нукуманы. Беджер орёт диким голосом, командует и разгоняет по местам пулемётчиков, а из-за Границы — ты же знаешь, Элф, она там в двух шагах! — появляются и появляются всё новые всадники на кентаврах… Я схватил бинокль, смотрю — как из ниоткуда! Впервые я видел, как такой большой отряд атакует прямо через Границу. Эффект, я тебе скажу, потрясающий. Воздух у земли колышется, идёт мелкой рябью, и прямо из пустоты возникают летящие галопом…