Путь в небо - [4]

Инженер разжал руки, воздушный поток сорвал его с оси, но он успел ухватиться за край кабины автомобиля и через секунду уже сидел на месте шофёра. Инженер перевёл дух и вытер пот, выступивший на лбу.

Теперь спасён!

Но тут страх снова овладел им. Салько вспомнил, как, инструктируя лётчика перед полётом, говорил:

- Если автомашина в воздухе вызовет вибрацию самолёта, сейчас же нажимай кнопку аварийного сброса. Не рискуй! Пусть автомобиль падает на землю, чёрт с ним!

И, сидя в шофёрской кабине, Салько ясно представил себе, как всё это произойдёт. Вот рука лётчика тянется к кнопке аварийного сброса, и автомобиль по законам физики летит к земле по какой-то кривой, как падает бомба. Только, вероятно, будет кувыркаться в воздухе. А его, Лёву Салько, или выбросит из кабины и он будет падать рядом с автомобилем, или не выбросит до самой земли. А там...

Картина собственной гибели стояла у инженера перед глазами, пока самолёт не приземлился.

Мы все горячо поздравили товарища с чудесным спасением. Командир части тоже его поздравил, а потом арестовал на трое суток за нарушение инструкции по проведению испытаний.

В плоском штопоре

Обычно наша опытная работа ограничивалась вопросами боевого применения различной авиационной техники. Но порой приходилось проверять в воздухе и аэродинамические качества летательных аппаратов.

Вскоре на планере поднялся в воздух лётчик-испытатель Адам Дабахов. Выполнив задание, он стал заходить на посадку. Планерист при этом всегда старается иметь лишний запас высоты. Ведь в случае ошибки в расчёте или слишком сильного встречного ветра планер нельзя, как самолёт, подтянуть мотором. Излишек же высоты можно всегда вовремя потерять, выпустив тормозные щитки или скользя на крыло.

Когда Дабахов хотел воспользоваться тормозными щитками, механизм, выпускающий их, отказал. Лётчик накренил планер вправо и стал скользить на крыло. Вдруг аппарат перебросило на левую плоскость, он вошёл в левый штопор. Дабахов не растерялся, мгновенно поставил рули на вывод из штопора. Планер послушался и почти над самой землёй перешёл в горизонтальный полёт. Лётчик из-за малой высоты приземлился поперёк старта.

К тому времени я уже имел опыт испытаний планеров на устойчивость и штопор. Мне пришлось испытывать и десантный планер. Ведущим инженером-испытателем назначили инженер-майора Авдеева. С сединой в волосах, но по-юношески стройный, он был отличным знатоком своего дела.

Тип планера[5], который нам предстояло испытывать, уже состоял на вооружении. На таких аппаратах успешно выполнялись боевые задания, и нигде в частях не слыхали, чтобы они при скольжении на крыло произвольно срывались в штопор.

...Буксируемый самолётом, набираю две тысячи метров высоты и приступаю к выполнению задания. Планер отлично слушается рулей. Даю ему правый крен, скольжу на крыло секунду, другую, и вот оно... планер помимо моей воли перебрасывается на левую плоскость и срывается в штопор. Однако он по-прежнему послушен рулям и сразу выходит из штопора.

Высота ещё достаточная, и можно продолжить испытания. Теперь выполняю скольжение на левую плоскость. Планер перебрасывает на правое крыло - и опять штопор, который так же легко прекращаю. После этого я ещё несколько раз поднимаюсь в воздух, и всегда скольжение на крыло кончается срывом в штопор.

Следующий этап испытаний должен выяснить, как планер выходит из штопора. Для этого следовало сделать два-три витка.

...Испытания назначили на середину дня, сразу после обеда. Это - лучшее время для планериста. От нагретой солнцем земли поднимаются потоки воздуха, они создают благоприятные условия для парящего полёта.

С утра мы с Авдеевым тщательно осмотрели планер, всё подготовили к испытаниям. Он вместе с лётчиками и механиками отправляется в столовую обедать, а я остаюсь на аэродроме. Не хочется почти километр тащиться по жаре, тем более, что я захватил с собой несколько бутербродов. Располагаюсь на траве и закусываю.

В обеденный час на аэродроме безлюдно и тихо. Самолёты спрятаны в глубине капониров, планеры размещены под деревьями. Перекусив, иду к своему планеру. Он стоит в холодке. В пассажирской кабине для балласта уложены мешки с песком. Испытания проходят с полным полётным весом. Я ложусь на мешки, открываю книжку и, прочитав несколько страниц, незаметно для себя засыпаю.

Просыпаюсь от стука. Впечатление такое, будто в планер забивают гвозди. Выхожу из кабины и вижу: солдат с величайшим усердием приколачивает фонарь аварийного покидания планера к пилотской кабине.

- Ты что делаешь? - спрашиваю я.

Солдат перестаёт работать. Это совсем молодой парень. Лицо у него круглое, румяное, а глаза синие-синие и наивные-наивные.

- Так мне приказали укрепить прочно этот колпак. А то лётчик жалуется, через щель сильно дует, - отвечает он.

- Да разве так делают?! - злюсь я.

- Небось, не испортим, - во весь рот улыбается парень. - Мы дело понимаем. Мой папаша столяр, и я тоже. Видишь, гвозди длинные, а тонкие. Дерево не поколет, и колпак не то что ветром - топором не отобьёшь.

- А знаешь, для чего этот колпак нужен?

- Нет! Я ещё технику не изучил. Меня только вчера на аэродром прислали работать по столярной части.